Удушенный (ЛП)

Грудь моего отца вздымается вверх и вниз, а его глаза бегают по сторонам, дикие и неконтролируемые. Это тот же самый взгляд, который он бросал на меня каждый раз, когда я не приземлялся на дерьмовый подиум для картинга или разбивал свою машину Ф2. Этот взгляд он приберегал для нашего уединения в своем кабинете, прежде чем отшлепать меня по заднице на следующий день. К счастью для нас, синяки не видны, когда ты ежедневно носишь гоночные костюмы. На моей коже не осталось ни одного шрама, за исключением искореженных останков моего сердца, недоверчивого органа, разрушенного человеком передо мной. Клише самого худшего рода.

— Я спонсирую эту команду не для того, чтобы видеть такое дерьмовое выступление собственного сына. Я не куплюсь на твое дерьмо с рулем. Все тесты показали, что все в порядке; ничего не кажется расшатанным. — Его голос становится громче по мере того, как растет его волнение. Мое лицо остается бесстрастным, потому что я не подпитываю его гнев. Последствия его ярости — это урок, к которому я не хочу возвращаться в ближайшее время, по крайней мере, не в этой жизни.

Я смотрю через его плечо и замечаю, что дверь номера приоткрыта, потрясенная Майя смотрит на меня через щель, прикрывая рот рукой. Она ведет себя как испанка Нэнси Дрю, собирающая воедино то, что я сделал.

Просто неудачный гоночный день. Проблемы с рулевым колесом случаются постоянно.

— Там что-то было не так. Надеюсь, они выяснят причину до следующей гонки, и тогда я смогу занять первое место в следующий раз.

— Чушь собачья! Не пытайся меня обмануть, ведя себя так хитро. Ты же знаешь, что я в основном финансирую твою карьеру здесь. Люди готовы убить за твое место. Я мог бы заменить тебя вот так, — он щелкает пальцами.

— Давай. Я уверен, что Маккой предложил бы мне место в мгновение ока. В любом случае эта команда, вероятно, платит больше, чем Бандини. Как тебе такое?

Оглушительный треск заполняет маленькую комнату, когда моя голова резко поворачивается в сторону. Мой отец, черт возьми, ударил меня наотмашь. Я изо всех сил стараюсь не начинать что-то с ним, мое дыхание становится затрудненным, когда мой самоконтроль колеблется. Вздох Майи и свистящий звук в моих ушах мешают разобрать какие-либо другие звуки.

Я вытираю кровь, стекающую по моему рту. Такое чувство, что мне снова десять лет, я занимаю третье место в гонке на картинге, мой отец злится и вымещает свой гнев на мне. Похоже, старые привычки никогда не умирают.

— О, отец, я думал, мы уже прошли это. Ты должны вкладывать больше смысла в такой удар; возможно, возраст влияет на тебя.

— Я думал, что мы ушли от твоего дерьмового отношения, но, похоже, я ошибался. Приведи себя в порядок. Ты выглядишь как гребаный беспорядок.

Слава Богу, у Майи хватило предусмотрительности исчезнуть, потому что мой отец уходит, закончив наш дерьмовый разговор. Я делаю глубокий вдох, прежде чем заглянуть в коридор, удивленный, но в то же время испытывающий облегчение, обнаружив, что он пуст, а любопытная Майя давно ушла.

13

МАЙЯ

Святое дерьмо.

Святое, черт возьми, дерьмо.

Я не могу выбросить из головы образ отца Ноа, ударяющего его, потому что как кто-то может ударить своего тридцатилетнего ребенка?

Мой мозг работает со скоростью миллион миль в час, не в состоянии справиться с избытком информации. Проблемы с рулевым колесом, гонка, его отец, черт возьми, ударяет его по лицу. То, как глаза Ноа смотрели в мои, грустные и такие чертовски потерянные. Мне было больно видеть его таким. Опущенного до состояния человека со слабостями и разбитым прошлым. Ничего похожего на самоуверенного человека, которого я вижу ежедневно, равнодушного и незаинтересованного в окружающих его людях.

Моя семья появляется в номере Санти через пять минут после борьбы Слейдов. Никто не замечает моего молчания или того, как моя нога подпрыгивает вверх и вниз, пока я обдумываю то, что увидела: семейная динамика, о которой никто не знает. Я прослушала вводный курс по психологии и знаю статистику того, как родители бьют своих детей. Это не единичный случай, не случайность из-за испорченного рулевого колеса или проигранной гонки.

Отец Ноа — испорченный человек, который живет через своего сына.

Я провожу время со своей семьей, прежде чем откланяться. Санти странно смотрит на меня, а затем снова возвращает свое внимание на наших родителей, их широкие улыбки сияют после его сегодняшнего успеха.

Я иду на кухню и беру пакет со льдом, холодный пластик заставляет мою руку онеметь, пока я иду в номер Ноа. Мой желудок сводит от нервов, потому что я не хочу переборщить после его плохого дня. Еще один глубокий вдох расширяет мои легкие. Я жду мгновение, не зная, стоит ли мне стучать в его дверь.

Я делаю глубокий вдох и легонько стучу костяшками пальцев.