Удивительный мир птиц. Легко ли быть птицей?

Эмоции часто зашкаливают при общении птиц с их потомством. Птицы-родители заботятся о своих птенцах, кормят их, чистят им перышки, убирают их испражнения, защищают от хищников. Когда взрослая птица, гнездящаяся на земле, например ржанка или куропатка, уводит от гнезда хищников, притворяясь раненой, мы видим наглядный пример родительской защиты. При приближении лисы или человека взрослая птица волочит одно крыло по земле, делая вид, что она ранена, и уводит хищника прочь от беспомощных птенцов. Некогда считавшееся знаком родительской преданности и мудрости, это отвлекающее поведение теперь называют инстинктивным и лишенным какой бы то ни было эмоциональной составляющей; утверждают, что оно вызвано просто противоречивыми стремлениями: потребностью оставаться с потомством и улизнуть от хищника[292].

Тем не менее то, как птицы-родители защищают потомство и как цыплята и утята следуют за матерью и бросаются к ней в минуты опасности, зачастую выглядит так, словно их связывают эмоциональные узы. Несомненно, это и есть узы, но эмоциональные ли они – неясно. Они возникают главным образом в результате импринтинга: птенец видит свою мать сразу же, едва вылупившись из яйца. Однако когда птенцы вылупляются из яиц в инкубаторе, импринтинг вызывает у них то, что они видят первым, – что угодно, в том числе неодушевленные объекты, например ботинок или футбольный мяч. В таких случаях мы истолковываем их поведение совершенно иначе и задаемся вопросом, как могут птенцы вести себя настолько глупо – неужели и вправду можно испытывать эмоциональную привязанность к ботинку или мячу? Но это якобы «глупое» поведение имеет вполне логичное объяснение.

В условиях естественного отбора больше шансов появлялось у птенцов с импринтингом по отношению к первому увиденному объекту, так как обычно этим объектом оказывалась их мать, и в обычных обстоятельствах эта схема действовала чрезвычайно эффективно. Предлагая птенцу ботинок или мяч, мы просто пользуемся простым внутренним правилом: следуй за первым, что увидишь. Птенец кукушки пользуется опекой приемных родителей таким же образом, поскольку их правило гласит: корми то, что разевает клюв и просит еды, сидя у тебя в гнезде. С таким же успехом можно задаться вопросом, почему приемные родители настолько глупы, если их способен одурачить кукушонок.

Родительские и прочие поступки вполне можно объяснить без связи с эмоциями, но насколько можно быть уверенными, что птицы и другие животные не испытывают эмоций, в отличие от нас?

Прежде чем рассмотреть вопрос об эмоциях у птиц, понадобится небольшая предыстория. Мы начнем с 1930-х годов, когда, несмотря на многообещающее начало, положенное Дарвином, наконец-то, по прошествии долгого времени, начались исследования поведения животных. Ученые в Северной Америке взяли на вооружение жесткий психологический подход к поведению, сосредоточив усилия главным образом на животных в неволе и обучая их нажимать на клавиши, чтобы получить награду или избежать наказания. Для «бихевиористов», как стали называть этих ученых, животные оставались не более чем роботами или автоматами. И это парадоксально, так как в своих рассуждениях бихевиористы полагались на способность животных реагировать на боль и ценить награду. Большинство современных студентов, специализирующихся на поведении животных, относятся к подходу бихевиористов пренебрежительно, считая его слишком искусственным, тем не менее он отчасти пролил свет на когнитивные способности животных. К примеру, выяснилось, что голуби запоминают и классифицируют зрительные образы по меньшей мере так же хорошо, как люди. В то время такие результаты выглядели невероятными, ведь голуби проявили себя практически беспомощными в других опытах, но позднее, когда стало ясно, что голуби пользуются визуальными картами для ориентации, как мы уже увидели, результаты опытов со зрительными образами обрели четкий смысл.

Европейцы придерживались более натуралистического подхода к поведению, изучали животных в их естественной среде обитания и развивали науку, названную «этологией». Прежде всего они сосредоточивали усилия на том, чем именно вызвано поведение – каким был раздражитель, спровоцировавший поведенческую реакцию. Известный пример той эпохи – птенцы серебристой чайки, клюющие красное пятнышко на клюве родителя и тем самым стимулирующие его отрыгнуть пищу. По большому счету этологи изучали коммуникацию: что животные говорят друг другу, что побуждает их вести себя определенным образом.

Несмотря на то что подход этологов был более натуралистическим, они также ставили перед собой цель старательно избегать ловушки антропоморфизма, как объясняет Нико Тинберген, один из основоположников этологии, во введении к «Изучению инстинкта» (The Study of Instinct, 1951):