Удивительные истории о котах

Гамма Змея, чуть больше тридцати шести световых лет. Двигатель Ковальского и две подопытные зверушки – Кирилл и Ляля. Они не должны были делать ничего. Просто жить: год туда, полгода там и год обратно. Остальное – за автоматами, за которыми не нужно присматривать, – они сами присматривали за парой разнополых представителей вида человека разумного.

Раз в неделю они должны были заниматься сексом. Это прописано в контракте. Тридцать пять градусов – с точки зрения обнаружения обитаемой планеты в системе Гамма Змеи градусы не имели никакого значения. Но каждый раз все труднее получать бонус за элементарные возвратно-поступательные движения.

Ляля не умела двигаться иначе, она шла к холодильнику так, как могли только мечтать профессиональные покорительницы сердец на всех многокилометровых путешествиях с подиумом и без.

Может быть, ему это казалось – несмотря на плюс тридцать пять, несмотря на график обязательной близости, Кирилл все еще был влюблен…

Ляля как раз протянула руку, чтобы открыть дверцу холодильника, когда стенка жилого отсека вспучилась жадным ртом. Автоматика среагировала мгновенно. Переборки опустились, отсекая поврежденный сегмент.

Кто-то талантливый решил, что переборки должны быть прозрачными, и Кирилл видел. Перепад давления в одну атмосферу – это не много. Падение температуры в вакууме происходит очень долго. Если бы не переборки, она бы спаслась.

Через пятнадцать секунд она умерла. От удушья. В вакууме легкие очищаются быстро. Чуткие приборы зафиксировали каждое мгновение.

Оставшиеся два с лишним года Кирилл провел один. На следующий день после метеоритной атаки он залатал дыру размером с теннисный мяч. Остальное сделала вездесущая автоматика. Холодильник уцелел. Единственной потерей стал подопытный женского пола по имени Ляля. Останки Кирилл переложил в скафандр и поместил в негерметичный отсек. Иногда ему казалось, что все еще поправимо. Надо будет только медленно разморозить тело любимой. Иногда он проклинал ученых, которые изобрели двигатель Ковальского и не смогли сделать стенки корабля достаточно прочными.

У Кирилла выработались специальная походка и чутье. Теперь единственным его спутником остался кот. Кирилл ходил особенно – почти не отрывая ног от пола, чтобы не наступить в темноте, но при свете переставлял ноги все так же. Кот мурчал в разных тональностях, чтобы Кирилл точно знал, когда он хочет есть, а когда ему просто одиноко.

Тот факт, что корабль достиг Гамма Змеи, прошел мимо Кирилла и мимо кота. Искусственная гравитация справилась с ускорением и торможением, зонды сделали свое дело, и корабль отправился в обратный путь. Кот все так же ел и пил. Кирилл все так же угадывал его простые желания.

Кирилл никогда не называл кота своим. Кот был явно сам по себе, и тот факт, что без человека он бы просто умер от голода, почему-то не значил ничего. Кот был единственным объектом корабля, которого обслуживал человек. На борту даже не было корма для четвероногого члена команды. Кирилл несколько раз пытался отправить рапорты на Землю, но, так и не дождавшись вразумительного ответа, продолжал кормить кота мясом из собственного рациона – еды на корабле было более чем достаточно для двух людей и с лихвой для одного человека и кота.

Ежедневный ритуал – покормить, напоить, убрать. Иногда кот мог целый день просидеть на верхней полке этажерки – под самым потолком отсека. Кирилл специально убрал оттуда всякую ненужную мелочовку, чтобы не вздрагивать каждый раз, когда кот свалит что-нибудь бьющееся.

Иногда, всегда непредсказуемо, кот приходил – просто чтобы пообщаться. Это могло быть днем, могло быть ночью, Кирилл не отказывал ему никогда. Только сегодня кот пришел к нему не из-за этого. Он рычал, но как-то совершенно безобидно, не в лад.

В эту ночь Кирилл так и не заснул. Кота трясло в лихорадке, его рвало, причем с таким звуком, будто вот-вот выплюнет собственные кишки. Под утро он уснул.

Дежурный в ЦУПе в котах не разбирался совершенно и, вместо того чтобы привести кого-то знающего, живо интересовался самочувствием Кирилла. Чувствовал космонавт Кирилл себя плохо и впервые прервал сеанс связи до срока. Кот лежал, подрагивая лапами отдельно, животом отдельно, с совершенно неподвижной головой, и Кириллу стало страшно, что сделать он не может совершенно ничего. Единственной причиной болезни, которая приходила ему в голову, было отравление. И отравить кота мог только сам Кирилл.

Человек пролежал рядом с котом всю ночь и утром даже немного удивился, что тот все еще жив. Уже даже не пытаясь придумать что-то особенно кошачье, приготовил бульон и по капле влил в больного. Три дня кот принимал только бульон и практически не двигался, если не считать движением судороги. Еще кот плакал. И было невозможно поверить, что это просто физиологический процесс. Коту было плохо.

На четвертый день кот встал на ноги и проковылял к тарелке, где, по его мнению, должна была находиться еда. Кирилл проковылял следом, и еда появилась.