Удивительные донумы

Говоря об отношении Аббасидов к Дамаску, следует отметить, что и они, несмотря на ревностные чувства к славе Омейядов, проперсидские симпатии и новую ослепительную столицу, испытывали иногда тоску по «глазу Востока». И тогда, как пишет Ибн-Асакир, «цари бени Аббас (дети Аббаса. — Г. Т.) отправлялись в Дамаск, чтобы поправить здоровье или насладиться прекрасными ландшафтами. Халиф Мамун построил там себе резиденцию и провел канал от реки Манин до своего лагеря близ монастыря Мурран, где на вершине самой высокой в округе горы он воздвиг аль-куббу (купол)»[12]. Халиф Аль-Мутаваккиль вернул было в Дамаск столицу халифата, однако ненадолго, после чего вплоть до обретения Сирией независимости по официальному статусу он не отличался от обыкновенных, нестоличных городов. Однако Дамаск по-прежнему извлекал выгоды из своего удобного географического положения: через него пролегал главный торговый маршрут из Европы в Индию и Китай. Конечно, можно было идти и через Красное море, однако пиратов там было не меньше, чем акул, и купцы предпочитали плыть Средиземным морем до Бейрута, а оттуда двигаться сушей через Дамаск к Двуречью, чтобы дальше спуститься по относительно спокойному Персидскому заливу.

Так Дамаск пережил кровавый период войн между Аббасидами и египетскими халифами династии Фатимидов, так миновал трудное время крестовых походов. Крестоносцам не удалось захватить Дамаск, хотя они были к этому очень близки. Согласно легенде, город от иноземных захватчиков спас некий грек. Вызвавшись показать франкам во время осады Дамаска слабую часть городских укреплений, он убедил крестоносцев перенести основные силы с западной стороны на восточную, а осажденные тем временем овладели лучшими позициями и перекрыли каналы, лишив крестоносцев воды и вынудив их вскоре снять осаду.

Дамаску удалось избежать очередного разграбления. Более того, в период крестовых походов, благодаря развитию торговых связей с Европой, благосостояние города даже выросло. «Тогда, как и всегда, расположение Дамаска делало его первоклассным рынком; ни перевороты, ни осады, ни вторжения, ни какие-либо другие несчастья не были в состоянии оказать непоправимое влияние на судьбу этого оазиса, столь очевидно отмеченного природой как одно из лучших мест на земле… Дамасские товары пользовались такой высокой репутацией во всех странах ислама и среди всех христианских купцов, что даже самые свирепые войны не могли преградить им путь». Так характеризует Дамаск той эпохи английский географ Бизли[13].

XI–XII, да и XIII века можно назвать для экономики Дамаска относительно благополучным временем, несмотря на многие мятежи, осады, смены правителей, набеги турок-сельджуков, татаро-монголов, угрозы крестоносцев. Дамаск прочно «держал курс» на развитие ремесел и торговли, и купцы развозили во все уголки торгующего мира дамасские клинки, золотые и серебряные украшения, ковры, ткани, инкрустированные деревянные изделия, стекло с эмалевой росписью… Мастерство считалось семейной привилегией, секреты его тщательно хранили и передавали из поколения в поколение. Причем во внимание не принималось желание или нежелание детей продолжать дело отцов. Итальянский путешественник, посетивший в 1384 году Дамаск, писал, что, если отец был золотых дел мастером, сыновья не имели права заниматься другим ремеслом. Так что силой обстоятельств они вынуждены были совершенствоваться одном деле[14].

Если на протяжении всего XIV века Дамаску удавалось отражать набеги всевозможных завоевателей, то в самом начале XV столетия его счастливая звезда закатилась Город захлестнула не ведающая милосердия волна орд хана Тимура. В 1400 году, после месячной осады, стены Дамаска, построенные еще римлянами и укрепленные Омейядами, пали, и город был обращен в груду развалин. 30 тысяч мужчин, женщин и детей были согнаны в мечеть Омейядов и там сожжены вместе с бесценным шедевром архитектуры. Десятки тысяч лучших ремесленников — цвет Дамаска — захватчики угнали в рабство.

Казалось, Дамаску уже никогда не оправиться от столь страшного удара. Однако торговые караваны по-прежнему шли через разрушенный «глаз Востока», и вместе с ними в истерзанный город вливались новые жизненные силы. Постепенно восстанавливались здания, расчищались каналы, возводились новые мечети. А уцелевшие ремесленники по крупицам собирали рецепты угнанных в неволю мастеров и возрождали старые промыслы. Дамаскинцы знали, что спрос на их изделия будет существовать до тех пор, пока будут ходить благословенные караваны. Умельцы Шама не могли, конечно, предположить, что совсем скоро, в начале XVI века, португалец Васко да Гама обогнет Африку с юга, проложит новый торговый путь в Индию и тем самым войдет в историю как великий мореплаватель, но и тем же самым лишит Дамаск доброй половины караванов: многие купцы предпочтут весь путь проделывать морем и не подвергать себя опасностям и тяготам сухопутных переходов.