Удиви меня

– Они все еще у меня! – Я нетерпеливо вскакиваю из-за стола, едва не споткнувшись о ножку стула. – На днях я разбирала одежду и отложила целую охапку детского белья для… Не знаю. Однажды у наших девочек будут дети…

Иду в прихожую, открываю шкаф под лестницей и вытаскиваю оттуда черный мусорный мешок, доверху заполненный детской одеждой. Дэн открыл еще одну бутылку вина; ставит передо мной бокал, в то время как я вытаскиваю из мешка пару комбинезончиков. Они сильно отдают кондиционером для белья, но, принюхавшись, можно понять, что они сохранили этот едва уловимый запах детства. Вдыхаю, и сердце наполняется теплом. Когда-то крошечные младенцы были нашим миром, и мир этот вот-вот канет в Лету. Все, что осталось, это застиранные комбинезоны.

– Боже мой. – Дэн, словно завороженный рассматривает комбинезончики. – Они такие махонькие.

– Знаю, – делаю еще глоток вина. – Смотри, вот те самые, с утятами.

Эти комбинезоны с изображением ярко-желтых утят были всегда моими любимыми. Иногда мы называли девочек нашими утятами. Говорили, что укладываем их спать обратно в гнездышки. Забавно, как все это возвращается к тебе спустя какое-то время.

– Помнишь музыкальный мобиль с плюшевыми мишутками? – Дэн беспорядочно размахивает в воздухе бокалом вина. – Какая там была мелодия?

– Ла-ла-ла… – Я пытаюсь вспомнить мелодию, но не выходит. Черт. А ведь эта музыка должна была навсегда закрепиться в психике.

– Это же есть на видео. – Дэн берет свой ноутбук и через пару минут открывает папку «Девочки: первый год». Смотрим пленку пятилетней давности, и глаза мои то и дело цепляются за Дэна на мониторе, такого, каким он был тогда. Я так потрясена, что даже не могу говорить.

На экране Дэн сидит на диване и укачивает Анну (ей всего неделя от роду), прижимая малышку к своей голой груди. В его руках она похожа на маленького лягушонка, вытягивающего свои тощие лапки. Она такая хрупкая, беззащитная. Люди говорят: «Вы забудете, какими они были крошками», а ты лишь пожимаешь плечами и не веришь им. А вот теперь я смотрю пленку и верю. Я забыла, что мои проказницы когда-то были такими крохами. А Дэн на видео такой чуткий, заботливый, гордый. Настоящий отец.

Я смотрю на Дэна (сидящего рядом со мной) и вижу, что его тоже переполняют эмоции.

– Вот он, – говорит он сиплым голосом, будто готов расплакаться. – Смысл жизни. Вот здесь, – тычет пальцем в экран, – вот здесь.

– Вот здесь, – утираю навернувшиеся слезы тыльной стороной ладони.

– Вот здесь, – эхом повторяет он, все еще разглядывая крошку Анну на экране.

– Ты прав, – решительно киваю я. – Ты такой, такой… – Моя голова совсем опустела. – Именно. Именно.

– В смысле, что может быть важнее? – Бокал в его руке летает из стороны в сторону. – Ничего.

– Ничего, – соглашаюсь я и вцепляюсь в спинку кухонного стула. Мой желудок скрутило в трубочку, мир плывет у меня перед глазами. Кажется, передо мной сидят два Дэна.

– Ничего, – со все большей силой в голосе повторяет Дэн. – В этом мире вообще ничего нет, кроме этого.

– Ничего нет, – киваю я.

– Знаешь что? Нам нужно больше. – Дэн решительно тычет пальцем в экран.

– Да, – от всей души соглашаюсь я, хотя совершенно не понимаю, о чем он. – Больше чего?

– Вот как мы придадим нашей жизни смысл. Вот чем мы заполним бесконечно тянущиеся года. – Дэн просто светится изнутри. – Нам нужно больше детей, Сильви. Нам нужно… – смотрит по сторонам, – еще десять.

Я уставилась на него, не в силах выдавить ни слова. Десять детей.

Мои глаза вновь наполняются слезами. О боже, Дэн прав. Вот и ответ на все наши вопросы.

Сквозь пьяную дымку вижу незамысловатую картину: десять деревянных колыбелек в ряд, в который плачут, смеются и разевают ротики десять очаровательных младенцев. Конечно, у нас должно быть больше детей. Почему мы не подумали об этом раньше? Я буду Матушкой-Землей. Ходить в мешковатых штанах, возить детей на велосипедные прогулки и петь правильные песни.

Вкрадчивый шепоток в моей голове что-то нечленораздельно вякает, но я его не слушаю, да и не хочу слышать. Мне нужны крохотные пяточки и смешные утиные носики. Мне нужны маленькие человечки, которые будут звать меня мамой и любить больше всего на свете.

Десять маленьких человечков.

Повинуясь внезапному порыву, хватаю «утиный» комбинезончик и поднимаю его в воздух, чтобы мы оба могли на него любоваться. И я знаю, что мы оба представляем себе в нем розовенького, истошно орущего младенца. И тут я бросаю комбинезон на стол.

– Давай сделаем это, – выдыхаю я. – Прямо здесь, прямо сейчас. – Наклоняюсь, чтобы поцеловать Дэна, но съезжаю со своего стула на пол. Черт. Ой!

– Прямо здесь, прямо сейчас. – Дэн присоединяется ко мне на полу и нетерпеливо стягивает с меня одежду.

Да, здесь, на кафельном пол, предаваться любви совершенно неудобно, но нам все равно. Мы зачинаем новую жизнь! Мы начинаем новую главу. У нас есть цель: милый маленький ребенок в люльке… Внезапно все кажется таким безоблачным.

4

Боже мой, что мы наделали? Я беременна? На самом деле?