Удиви меня

Волоски на моей шее уже прямее кошачьего уса. Кем этот племянник себя возомнил? Почему он нам указывает? Сглатываю язвительный ответ, уже готовый сорваться с языка. Сначала лучше пойму, что происходит.

Кларисса с открытым ртом и остекленевшими глазами переводит взгляд то на меня, то на миссис Кендрик. Начальница наконец понимает, что мы с Клариссой в полнейшем неведении.

– Роберт заинтересовался делами Уиллоуби-хаус, – с натянутой улыбкой сообщает она. – Однажды он унаследует его. С двумя старшими братьями, конечно.

Внутри меня все сжимается. Неужели на горизонте нарисовался злобный племяшка, который хочет закрыть тетушкин музей и превратить его в дом с двухкомнатными квартирами?

– В каком смысле заинтересовались? – отваживаюсь спросить я.

– Интерес мой объективный, свободный от эмоций, – отрезает он. – На который, к сожалению, моя тетя не способна.

Боже мой, да у нас тут злобный племяшка в квадрате.

– Вы не можете нас закрыть! – выпалила я прежде, чем успела подумать. – Не посмеете. Уиллоуби-хаус – кусочек истории, приют для культурных лондонцев.

– Больше похоже на приют для сплетников-нахлебников, – отнюдь не растерялся Роберт. Голос у него глубокий, хорошо поставленный. Роберт был бы мне даже симпатичен, если бы не говорил так резко и не осматривал меня с головы до ног с таким враждебным выражением лица.

– Сколько же добровольцев нужно этому месту? Потому как у вас, кажется, внизу собралась половина лондонских кумушек.

– Добровольцы оживляют это место, – твердо говорю я.

– Добровольцы только печенье поглощают с утра до вечера, – возражает он. – Да не просто печенье, а из «Fortnum&Maison». Весьма расточительно для благотворительного музея, не находите? Можно мне увидеть счет за печенье?

Тишина. Миссис Кендрик потупила взор и изучает пуговицы на своих рукавах, глаза Клариссы беспокойно бегают по сторонам. Печенье от «Fortnum» и вправду довольно дорогое удовольствие, но миссис Кендрик считает, что это единственная марка для настоящих «культурных» людей. Мы пробовали закупать вкусности от «Duchy Originals», но потом вернулись к «Fortnum». (И да, жестяные баночки от «Fortnum» намного удобнее, а потом и в хозяйстве пригождаются.)

– Я бы вообще хотел увидеть всю бухгалтерию, – продолжает Роберт. – Информация о движении денежных средств, затраты, необходимые издержки… Вы сохраняете чеки?

– Сохраняем, – холодно отвечаю я.

– Они в Коробке, – Кларисса кивает в сторону шкафа.

– Где, простите? – переспрашивает Роберт, и Кларисса сама приближается к полке.

– Это Коробка, – показывает она. – Рядом с ней Красная коробка, а вот это Маленькая коробка.

– Коробка, коробка и коробка? – Роберт переводит взгляд с Клариссы на меня. – Бессмыслица какая.

– В этом есть смысл, и это удобно, – вставляю я, но он меня не слушает, а задумчиво меряет шагами офис.

– Почему только один компьютер? – внезапно вопрошает он.

– Мы им вместе пользуемся.

Опять же не совсем традиционно для офиса, но мы с Клариссой уже привыкли.

– Вместе? – Он остановился и уставился на меня. – Как могут два человека пользоваться одним компьютером? Безумие.

– Работаем по очереди, – пожимаю плечами я. – Нас все устраивает.

– Но… – Роберт выглядит так, будто не может подобрать слов. – Но… как же вы отправляете друг другу электронные письма?

– Если я дома и хочу связаться с девочками, я посылаю факс, – с вызовом в голосе вставляет миссис Кендрик. – Так удобнее всего.

– Факс? – Роберт скривил губы и обратился к нам с Клариссой: – Скажите мне, что она шутит.

– Мы часто отправляем факсы, – говорю я, указывая рукой на факс-аппарат. – Патронам и спонсорам тоже.

Роберт подходит к факсу и с минуту смотрит на него.

– Может, вы еще и чертовыми перьями пишете? – тяжело выдыхает он. – При свечах?

– Знаю, поначалу это кажется довольно странным, – словно оправдываясь, мямлю я. – Но мы так работаем.

– Ерунда все это, – решительно отрезает он. – В современном офисе невозможно так работать.

Я не осмеливаюсь поднять глаза на миссис Кендрик. «Ерунда» – еще одно слово, которое она очень, очень не одобряет.

– Это наша система, – отвечаю я. – Своеобразная.

Вопреки своим собственным словам, чувствую себя немного неуютно. Когда я только пришла работать в Уиллоуби-хаус и увидела поименные коробки и факс-аппарат, боюсь, я отреагировала точно так же. Хотела выкинуть это все и работать как современный человек (с беспроводной связью и минимумом макулатуры). У меня были всевозможные предложения. Но весь рабочий процесс подчинялся правилам миссис Кендрик, как это и происходит сейчас. Все мои идеи отвергли. В итоге я постепенно разобралась в назначении каждой коробки и научилась пользоваться факсом. Полагаю, я просто привыкла к условиям.

Но разве это важно? Что с того, что наши способы ведения дел немного старомодны? Какое право этот парень имеет расхаживать тут и указывать нам, как нужно работать? У нас успешное место, разве нет?

Взгляд Роберта вновь блуждает по мансарде.

– Я еще вернусь, – зловеще обещает он. – В этом месте нужно навести порядок. Пока не поздно.

Пока не поздно?