Удержи меня

Получив по куску пирога, мужчины ушли на свои рабочие места, а Макс с Эрикой сели пить чай. Она видела, что ему некомфортно: что во время обеда, что сейчас он старался лишний раз не поднимать головы, отвечал односложно, а ел быстро, чтобы поскорее вернуться в спасительные стены игровой. Эрика не могла его винить, глядя, как меняется поведение окружающих, словно они бояться сказать в его присутствии лишнего слова.

Уже выходя из кухни, Макс обернулся и тихо сказал: «Спасибо».

– Что ты загадал? – тут же спросила Эрика, стоило им оказаться в коридоре. Ей было просто дико интересно.

– Не скажу, а то вдруг не сбудется. А я очень хочу, чтоб сбылось!

***

Через несколько дней, вернувшись из школы, Макс застал Эрику в игровой.

– Привет! Что-то случилось? Сегодня же не выходные. – Он не мог вспомнить, приходила ли она хоть раз в будний день.

– Нет. Мама во вторую половину, папа на смене. Он заедет за нами поздно вечером.

– Ладно, пойду переоденусь и вернусь.

Макс быстро переоделся, а потом еще некоторое время безуспешно пытался пригладить растрепавшиеся волосы. Он должен произвести хорошее впечатление, ведь именно сегодня, раз Эрика все равно уже здесь, Макс решил-таки сделать то, что по-хорошему следовало сделать гораздо раньше – извиниться за свое поведение.

Вместе пообедав, они поднялись в игровую, ведь обоим предстояло делать уроки. Макс устроился с учебником на подоконнике, оставив стол Эрике. Вот только смысл прочитанного ускользал. На первый план выходило волнение: как лучше сказать. Хотелось, чтобы она поняла его, не обиделась на глупые причины его ужасного поведения. Взгляд то и дело отрывался от страниц, чтобы, как ему казалось, незаметно скользнуть по Эрике.

– Все в порядке? – Макс вздрогнул, услышав звонкий голос.

– Да. – Макс снова попытался сосредоточиться на учебнике.

– Знаешь, я хотела спросить…

Он вновь поднял глаза.

– Почему ты тогда подрался?

Ох. Учебник полетел на пол.

– Они постоянно задирали, обзывали меня. Хотели заставить участвовать в их проказах, нарушать правила. За то, что я отказывался, обзывались. Когда их стало четверо, начали иногда бить. Сначала несильно, боялись, что я пожалуюсь директору. Потом поняли, что Патерсон на жалобы не реагирует, осмелели. Я старался избегать конфликтов, но повод найти несложно. И они находили.

– Мне жаль, – голос Эрики был полон сочувствия.

– Не надо. Я ведь не лучше их.

«Сейчас или никогда!»

– Почему?

– Потому что вел себя ужасно с тобой. Мне было плохо и хотелось, чтобы плохо было не только мне. – Макс низко опустил голову, опасаясь смотреть на Эрику. – Прости меня. Я не должен был так поступать.

– Макс, – она начала говорить сразу, словно ей не нужно было думать над ответом. – Макс, – еще раз позвала она.

Вздохнув, он поднял голову. На лице Эрики была улыбка, а глаза излучали тепло, которого ему так не хватало.

– Я тебя прощаю.

– Ты правда больше не обижаешься?

– Нет.

– Спасибо. – Облегчение было столь велико, что Макс чуть не заплакал.

– А теперь помоги мне с математикой, – она улыбалась так хитро, что Макс не мог не рассмеяться в ответ.

– Опять?

– Я не понимаю, что тут надо сделать.

А вечером они вместе жарили зефир в камине гостиной, благо мать задерживалась на очередном приеме. Было хорошо и спокойно. Возможно, впервые с момента знакомства с Эрикой Макса по-настоящему ничего не тяготило.

С прощением Эрики начала налаживаться и остальная жизнь, в том числе дела в школе. Конечно, его вызвали в кабинет директора, где помимо самого мистера Патерсона присутствовал дядя Лео, учителя истории, литературы, математики и попечители школы. Вот только он и предположить не мог, что некоторые другие ученики поддержат его.

– Да, Майнкрафт и его дружки постоянно его задирали. И не только его, – сказал мальчик, которого Макс даже не знал, как зовут.

– Они уже всех замучили! – подтвердил другой. – Садески три раза специально разбивал мои очки.

– Почему вы не пришли к директору Патерсону? – уточнил дядя Лео.

– Мы ходили! Но директор не стал нас слушать! Говорил, должны сами разобраться!

Всем, кроме остававшегося в больнице Джеффри, назначили отработки в виде дополнительных занятий по различным предметам. Максу досталась литература, а Майнкрафту – ненавистная математика.

Стивенс ходил в школу в гипсе, а Садески вставили передние зубы светлее собственных, за что он сам теперь стал объектом насмешек.

К Максу же никто больше не лез. У него даже появилась наконец пара приятелей из других классов, которые раньше тоже страдали от издевательств Майнкрафта и компании. Ну и тот факт, что Макс смог, пусть и не без потерь, противостоять сразу четверым вызывал уважение.

Директору Патерсону тоже досталось, его пригрозили уволить, если в школе произойдет еще хоть один похожий инцидент.

Максу и до этого нравилось учиться. А теперь, когда он перестал быть объектом непрекращающихся издевательств, школа не казалась тяжелой обязанностью.

***