Удельный князь

И тут же припустил к лошадям. Отправив ходоков к волоку и шахте, Третьяк, вскочив в седло, отправился на плотину, где работала большая часть холопов. Князь к делу подошёл добротно. Каждому чернецу выписал грамоту разом на двух языках и всюду имя указал иное, даже по отцу. Кто откуда родом заставил учить, да не только себя, но и соседей. Запугал тако что-то и сами черноногие в ту сказку поверили, а мы значится проверяли их, да выспрашивали, по-хитрому. Где мол в Новгороде, али Муроме торг стоит, как тама князя именуют и прочее. Перекрестный допрос, сие князь называл. Коли стушевался или проговорился батрак, без ужина оставался, а нам за то резан отсыпали. Свели и клеймо холопское, да так хитро, что вроде то удар сабельный али ожог. И всё же князь приказал хоронится. Оно и понятно, коли холопы в умелые руки попадутся разом усё посыплется.

Невзор скакал верхами по изученным на зубок тропкам да перелескам. Коня едва не загнал, а всё же не успел. Дюжина поприщ, не шутки. Быстрей никак не вышло. Сердце его сжималось потому как видел, что всадники в остроконечных шапках, отороченных мехом, отовсюду сгоняли батраков к большой яме под пруд. Вокруг неё площадь, что крыта еловой доской, как у нас в Новгороде, а по краям, аккурат на склонах, лавки чудные. Князь сие место именовал по византийски, амфитеатр. Тьфу ты, и не выговоришь. И был ентот театр так велик, что тама все батраки разом умещались. И ныне там стояли не старшины огородные, а степенные бородатые гости с намотанными на голову белыми тряпицами, в руках они держали листы пергаментные. По их указке вои выталкивали батраков по одному. Гости их осматривали, да после расспрашивали. Обстоятельно, кого-то и палками потчевали. Заметил Невзор и воев князя Новосильского, мытаря с торга а тако же Богдана что стоял ни жив, ни мёртв. На набег не похоже, а вот на сыск… Сердце Невзора ушло в пятки.

— Невзор, Невзор! — его окликнул Вячко, один из мальцов, что служил князю и знал о тайном месте, где они остановились.

И как подобрался то! Настоящий тать, хоть и ростом с вершок.

— Ратаев ужо свезли к седьмому пути, тама за тупиком овражек есм, где они надёжно укрыты, — зашептал он споро, при этом не выходя из-за кустов. — Обождите тама покуда. Аки стемнеет можешь батраков к себе уводить. Татар полным-полно в окрестностях, беглых холопов ищут. С Воргольского торга гостей для смотру привезли. Смекаешь?

— Ох ты же… — выругался Невзор и хлестнув мерина и припустил назад.

* * *

Еголдаев городок.

После устроенного палачу шоу, его отношение поменялось. Раз в два дня, насколько могу судить по биологическим часам, поднимали к палачу. Мирон особо не лютовал и боль была скажем так, терпимая. Пытать жестко он видимо опасался, и лишь когда к нему поднимался худой как хлыст тюрок, он брался за меня в полную силу, но всё же не калечил. Расщедрился и подарил страшно вонючею мазь, да и хлебушек иной раз подкидывал. Ведь ту бурду, что кидали в яму, я есть не мог совершенно.

Другим страдальцам, судя по наполненным болью крикам, приходилось куда хуже, а в какой-то из дней про меня и вовсе забыли. Лишь иногда скидывали в яму подгнившее зерно да обглоданные собаками кости.

Когда немного отлежался, попытался выбраться и смог, цепляясь за стенки, подняться к краю ямы. Жаль, жерди оказались слишком крепкие, и всё на что мне хватило сил — выломать прут и немного подкопать край. Неудачное падение и открывшиеся раны не оставили шансов на вторую попытку. Зато с помощью обломка избавился от гнусного запаха, прикопав нечистоты и основательно почистив плесневые стенки ямы.

Чтобы отвлечься от чувства голода, принялся за упражнения для ума, в качестве которого выступил проект цепного экскаватора продольного копания. Выводил щепкой наброски кинематических узлов, царапал заумные формулы, номограммы и считал, считал и ещё раз считал пиковые усилия на узлах. По большей части в уме, потому как слабый отсвет, появившийся в результате неудачной попытки выбраться, освещал стену ямы лишь пару часов. По отсвету смог отсчитывать пришедшие дни, ставя каждый раз черту. Так вот, аккурат на девятый и вытащили меня из ямы. Только поволокли не к Мирону, а на свет божий.

Дневное солнце слепило, и я невольно зажмурился. Когда же начали усердно обливать водой и тереть душистой травой, стало очевидно поведут к темнику или шишке не меньшего калибра.

Стратегию разговора прокручивал в голове не раз и не два. Из обрывков информации, что вытянул из палача, уяснил, держат меня в личной тюрьме хана, а сам Яголдаев городок — центр соседнего тумена и стоит на реке Оскол, не так уж и далеко меня увезли.

Очевидно и то, что Блуд на меня не показал. Не знаю уж, что им наплел Гвидон, но ясно, что я оказался не в том месте и не в то время. Потому как знай они что-то конкретное, мне бы не поздоровилось.