Удельный князь

Заключив ряд с Короткополом мы договорились придержать информацию о продаже его земель чтобы дать время подготовиться и расселить полон. От Мытищ, с основной дружиною я пошёл к Верее где обойдя новоприобретённые города спустился по реке Наре к Лобынску, небольшому городку недалеко от Серпухова что стоял на берегу Оки. Дождавшись водоходов спускавшихся по Москве-реке, продолжил путь домой.

Хорошенько раскинув мозгами принял решение основать два новых городка где планировал расселять полон. Первым восстановлю старинный Дедославль, он же Тула, а ныне безвестная сторожа рязанского князя. Само собой Тайдуле никто ничего дарить не собирается, а значит городу оставим прежнее название. Место сие имеет стратегическое значение как узел обороны и промышленный центр, огнеупорных глин и руды в окрестностях полно. Чернозёмы и логистика опять, же. Остальных отправлю в Стальград, в нём будет сосредоточена вся наша тяжёлая промышленность. Немного в Лещиново, острожек продолжу развивать как крупный агарный центр и в Лобынск — этого «клопа» планирую сделать крупным центром речной торговли, эдаким русским Порто-франко.

Когда я миновал Тарусские земли и вновь достиг своих границ первым делом навёл шороха в Любовецких каменоломнях. Компромат на здешних дельцов тиуны ещё в прошлом году собрали, а руки до них дошли только сейчас. Номинальные хозяева «объекта» лежали в шатре, в коружении кандальников для которых и был устроен циркус. Подписанной мною грамоты на добычу бела-камня у них не имелось, как и каких либо документальных подтверждений о уплате мыта тиуну Воротынска. Зато записки, кому и сколько камня они продали у них изъяли. Дробн в осень жуков этих с потрохами сдал, они даже ему копейки платили. Оно и понятно все купоны стригли тарусские бояре что хозяйничали в этих местах как у себя дома.

Заканчивая читать длинный список прегрешений, бирюч вопросительно посмотрел на меня и дождавшись кивка продолжил.

— Гости из Тарусы Тишило и Возгарь за три лета утаили промыта на осьмсот рублей московских, осьмничего шесть сотен, весчего четыре, протамги же три с половиной сотни. Один из купцов от таких сумм в обморок свалился, сразу же. За составление подложных грамот на добычу бела-камня кня…язь Воротынский Мстислав Сергеевич назначает виру в тысячу рублей!

И главное ничего не выдумывал, не поленился и все причитающиеся к выплате налоги за три года подсчитал.

— Ну што гости дорогие, есм у вас серебро, али нет!

— Не гу-у-уби княже. Оба купца ползали у меня в ногах то дело моля о пощаде. — Нету у нас таковой горы денег.

-Мы тута приказчики. За сей каменоломней боярин Фома Неревин стоит, а за ним сам князь тарусский, Юрий Всеволодович. Нама что говорили, то мы и делали.

— Кто за кем стоит, на то мне плевать. Сие моя земля, а вы тута мой камень крали за что вас по уму треба в холопы отдать.

— Не губи. Гости снова ударились головою в пол.

— Повелеваю! Имущество Тишило и Возгаря забрать на поток и разграбление в уплату виры и мзды. Всыпать за лиходейство каждому по двадцать батогов, а самихиз княжества моего взашей выгнать. А коли те сынова тута объявятся, забрать в холопы кабальные на веки вечные. Так и пиши! Указал бирючу.

Вчерашние хозяева жизни только подвывали скулили когда их потянули на скамью. А и по делом» Как можно то в таком скотском состоянии народ держать.

Известняк здесь били круглый год самымпримитивным способом— разбивали кайлом основу, а затем заваливали вали плоские глыбы известняка. Зимой же, по ледовым колеям их спускали к Оке откуда по весне развозили заказчикам. Вольных у них не было. Три сотни с гаком мужиков в кандалах трудились в адских условиях и мерли словно мухи. Кабальные и старые холопы, тати и разбойники вех мастей, специфичная публика. Кожа да кости, руки в струпьях ходя словно тени отца Гамлета. Сопливые все как один. Но ничего, за прошедшие дни мы их отмыли, подлечили, накормили и «переобули» в человеческие кандалы.

Перед отходом собрав кандальников. Походил вперёд-назад пред ними, посмотрел в глаза строго и задвинул речь, навострился уже на местный люд трепету напускать.

— Отныне азм, князь Воротынский ваш Володарь. И вот вам моё слово. Дарю три седмицы отдыха!Кормить отныне станут добро, мясом и рыбою. Трижды в день! Батогами и кнутом потчевать без меры не дам. Из острожка моего, летом механикус привезут в помощь. Он камень аки нож масло режет, а тако же кайла и клинья из доброго уклада. Работать отныне осмь часов, не боле! И не без платы. За день плачу десять резан. Больных лечим. Раз в седмицу, отдых положен. Те же, кто работать будет добре, словно на отца родного через три лета отпущу восвояси. А тех же из вас кто буквы и цифирь латинскую выучат, тем долю от продажи бела камня положу. Избы поставлю добрые и семью верну. Али выкуплю коли они в холопах ходят.

— А ежели не по душе камень бить?

— Кто таков?

— Рябой, Втораком кличут.

— Неволить не буду. Коли руки к другому лежат найдём куда пристроить. Работы у меня много, а люд не жалится.

— Слыхали про то князь.