Удельный князь

Свободную экономическую зону задумал загодя. Но то, что она со старта рванёт, не рассчитывал. Предполагаю это случилось вследствие того, что желающих попасть к нам гостей с нужным товаром мы сажали на попутные сани с парусом без всякой мзды, причём в обе стороны. Закономерно, что часть гостей с Вытегорского и Пудожского торгов перекочевала к нам. Резаны у поселенцев и посохи водились, а если есть спрос будет, будет и предложение. Запасов заповедного товара ещё хватало и на наш торг с каждым днём прибывало всё больше и больше купцов из разных земель. Зачистили корелы, они везли дичь, рыбу, шкуры лосей, сухие грибы-ягоды, меха соболей, лисиц и куниц. Цену за припасы и продукты наши снабженцы давали хорошую и дикарей, в отличии от хитрых новгородцев, не обманывали.

Шубы нужны поселенцам? Нужны. Одеяла, да те же ткани для тигеляев. Идея свободной торговли без налогов и поборов нашла живейших отклик в душе русского человека и решила назревающие проблемы с продовольственным снабжением. Почти, мы всё же организовали две артели для подлёдного лова.

Ткани и кожи обходились мне не то, чтобы дорого, но отдавать их посохе задаром я не стал. То, что достаётся бесплатно, как известно, не сильно ценится. А свой доспех они должны любить и лелеять.

Мужикам объяснил доходчиво — работать надо ещё больше и лучше, а ещё придётся задержатся на месяц, до середины апреля. Кто не хочет, сдавай байдану и скатертью дорожка. Отказавшихся не было. Понимали, что это копеечная цена за подобные вещи, пусть и не в люксовом исполнении. Тем более с посохой я особо не церемонился и явных лентяев, а также не способных к обучению по причини глупости, тупости или иных предрассудков, отправлял восвояси.

Основным оружием пехоты стала пика длиной пять метров. Было сформировано пять отрядов по двести человек и еще полсотни алебардистов. Работать с массами плохо обученной пехоты было не просто, но это был хороший опыт и для меня, и для десятников. По возвращении домой хочу аналогичные курсы молодого бойца для мужского населения острожка организовать.

Заодно и дружину в тонусе держал. Разделенные на отряды белозерцы со своими боярами (приехали от князя с десяток) проходили ротацию и периодически попадали на жесткий трехдневный тест-драйв.

Программа интенсива включала перестроение на пересечённой местности, организованный отход, флажковую и сигнальную (горн) азбуку, работу с щитами и вагенбургами, интенсивный обстрел и лобовое столкновение с конной лавой. Причём всадники не только в лоб били, активно маневрировали, атакуя шеренги то с тыла, то с флангов. Через курсы прогоняли не только белозёрскую посоху, но и поселенцев, алебардистов и огневиков, то есть артиллеристов. Испытывать основную дружину чёрной работой не пришлось и ребята занимались, чем положено. Не квасили и постоянно находились в тонусе. Не мудрено, в день всадникам приходилось выдерживать по три-четыре игровых боя, что здорово подняло управляемость и слаженность.

Тренировки в полном боевом доспехе, вкупе с ежедневными упражнениями с пикой и теоретической работой, почему в бою всегда следует держаться вместе, а не разбегаться словно тараканы, закономерно привели к тому, что уровень посохи ощутимо вырос и мужики уже не выглядели толпой баранов на заклание. Хотя положа руку на сердце, с ними ещё работать и работать.

Потихоньку ставил и разведку. Один из постов располагался близ устья Свири, где стоял небольшой погост и сходились сразу три Новгородских гостинца, формируя эдакий локальный хаб. Имея подзорную трубу отслеживать путешественников, не составляло труда и каждый день в штаб приходила информация о том, кто, куда и в каком количестве следует.

Вячко, вылупив глаза, бежал с красным флажком в одной руке и телеграфной лентой, в другой:

— Беда, князь! На Свири заметили конные сотни Новгородцев!

— Сколько?

— Без счёта!

— Опять двадцать пять! Пошли уже, я вам покажу без счёта.

* * *

К тому времени, когда они вышли на лёд Онего, мы узнали что идут на нас пятьсот сорок всадников двуоконь, шесть десятков саней с обозом. Самое поганое, что это были не новгородцы. Литва. Посаженный князь Александр Наримунтович вёл свою орду к острожку и на любые расспросы купцов реагировал агрессивно. Узнали лишь что он воям сказывал, — идём мол бить корелу и емь за убийство мытаря. Врет конечно.

Где я ему поперёк встал, не понимаю.

Вопрос где давать генеральное сражение стал ребром. До этого все битвы происходили на моих условиях, в узких городских улицах, где я намеренно сводил на нет преимущества конницы. Посоха к битве в строю не готова от слова совсем. Алебардистов не хватит, поселенцев жалко. Выставлять конную дружину, при более чем десятикратном перевесе противника, попахивает шизофренией. Особенно, учитывая что против нас не увальни из боярской дружины, а матерые волки которые кому угодно могут дать прикурить. Противопоставить в открытом бою на гладком как каток озере, нечего.