Удельный князь

Съездил и к погосту Калужка рядом с ним располагается Плетнёвсское месторождение гипса. Глубина пласта «всего» семьдесят метров. До весны тридцатку шахты брусом пройдем, типа сруб— в срубе, а после чугунные тюбинги будем лить. По "пути" вниз всретится масса чего интересного: полевые шпаты, меловые и диатомовые опоки.

Жители погоста промышляют добычей мраморовидного известняка и ловлей рыбы, а чуть ниже стоят Любовецкие каменоломни, с коих тиун мой получает долю малую. Бизнес крышуют их Тарусские бояре которые со всей Руси сюда хлопов и татей свозят. Говрят тама три с половиной сотни душ. Хотел и на эту контору руки наложить, но не буду плаа. С козельскими бы «подарками» разобраться. Нет, пока удел не получу, своевольничать не буду. Но на обратном пути пожалуй заскочу и посмотрю, как там на моих землях рабочих эксплуатируют.

Кстати, камушки здешние хороши. Нежно кремовый цвет с белыми прожилками напоминает тигриную шкуру. Известняк этот в XIX веке был известен как Кваньский мрамор. А ещё ведаю одно местечко, где лежит мрамор, Шамординский. Вот пр о него местные не знаю так открыли тот в XVII веке. Понятное дело это всё тот же мраморовидный известняк. Только в отличии от Кваньского белоснежный, с голубыми прожилками чем то голубой мрамор напоминает. До войны его использовали в отделке станций метро, Киевского вокзала и в домах номенклатуры партийной. В после уже всё, выработали красоту подчистую. Много минералов тут залегает, но пока ограничился одной партией геологов. После будем разведывать.

Сам же порядок работ определял и составлял запросы на базу. На задуманное требовалось очень и очень много. Своих мастеровых оставил два десятка, да и обещанных холопов люди князя начали свозить. Не хватит, местных наймём, с недавних пор у меня денежка лишняя завелась.

Разрешив «Козельские дела» отравился догонять своих. Идти буду на всех парах в Переславль-Рязанский, там у нас очередная точка рандеву с караваном.

Глава 19

После впадения Угры, Ока раздаётся вширь, и идти по водной дороге можно без всякой опаски, ведь многочисленные перекаты и быстрины остались позади. Нос «Пирата» весело зарываясь в кипящие пеной буруны освежал меня водяной пылью.

Золотая осень вступила в свои права и погода стояла на загляденье. По обеим берегам Оки раскинулся ярким золотом осенний лес. Стоящие по правому берегу берёзки и осины были одеты в жёлтые листья, а дубы по левому в красные одеянии .

Осенний лес на реке красив, словно в сказке, и буйствует яркими, весёлыми красками. В воздухе пахнет грибами и последними осенними цветами. Солнечные лучи легко проникают сквозь поредевшую листву и по стволам деревьев игриво скачут неуловимые солнечные зайчики. Лаская ветви, легонько дует тихий, свежий ветерок.

Места округ дикие, на берега то и дело выходят олени и лоси, а порой и хозяин лесной наведывается полакомиться рыбкой

Мои вои неизбежно приветствовали появление косолапого шутками и прибаутками. Пронзительная синева неба и бегущие кучевые облака, смахивающие на непослушные кудри, отражаются в зеркальной глади Оки. Каменистое дно видно, словно сквозь стекло, и лишь стремительные силуэты щук, гоняющихся за мелочёвкой, напоминают, всё вокруг живое, настоящее, а не нарисованная картинка высокого разрешения.

Предзимнее солнце всё ещё слепит глаз, но уже едва греет землю. Покосившиеся избы вдоль рек со всех сторон тянут дымами, малыми струйками исходящими через волоковые окна и соломенные крыши.

Никак не могу привыкнуть к отсутствию труб, так и хочет порой крикнуть: «Пожар, крыша горит!»

Движение здесь куда оживлённее, чем в нашем княжестве, то дело обгоняем гружённые житом насады и лёгкие струги под прямоугольными полосатыми парусами с изящными носами, украшенными головами коней и сказочных птиц. И те и другие неизменно приветствовали нас уханьем и восторженными криками. Герб такой на Руси был в новину, а червлёные паруса могли себе лишь князья ставить и не абы какие, а великие. Понятное дело, нигде такое не прописано, впрочем, как и сотни мелочей, определяющих саму суть феодального общества.

Миновав каменоломни, прошли мимо Любутска и Алексина. Эти когда-то наши города дядя был вынужден продать сильным соседям, чтобы усидеть на троне.

В Таруссе же «Пират» попытался нагнать какой-то струг с мытарями, но куда им…

Мелькали знакомые и не очень названия градов — Лопасня, Кашира, Коломна, Ростислав, Перевицк. Все как один с укреплёнными детинцами, весёлым, задорным торгом и грозно нависающими городнями, украшенными прапорами[i] князей и знатных бояр. Шли мы и днём, и ночью, дабы успеть догнать убежавший вперед караван и, судя по тому, что на пристанях наших плотов не приметили, прошли добро. Не зря взял с тяжёлую артиллерию в виде четырех сынов боярских и князя Рогволда Ростиславовича. А что? Он мне в круглую сумму обошёлся, пусть через мытарей «авторитетом» давит.