Удел Упыря

Дом Калахи был не самым скромным домом в Назараде. Два этажа, красивая крыша, выложенная красной черепицей, в Назараде являвшейся большой редкостью, шикарный забор из черного чугуна, возвышавшийся на добрых два с лишком метра и заканчивавшийся острым частоколом, так что перелезть через него для любителей халявы представлялось почти неразрешимой проблемой. За забором располагался огромный огород, на котором не жалели живота своего около трех десятков крестьян, а недалеко высились несколько загонов, где обитали овцы, три коровы и даже стадо жирных гусей. В общем, жил Калаха гораздо лучше многих и, признаться, не все свои заработки добывал честным трудом.

Сам Калаха был маленьким, коренастым чистокровным турком. Ни усов, ни бороды он не носил, считая их пережитками прошлого, зато отращивал волосы на груди и в ноздрях — дабы показать свой развитой и острый ум! Не сказать, что Калаха был очень хитрым, но любил приврать, запутать собеседника чистейшей ложью, в которую и сам-то верил с трудом.

Спустя полчаса после того, как Юсуп расстался с обозом, он уже сидел в доме Калахи на уютном диване и вел разговор с хозяином дома. Калаха, будучи под небольшим гипнозом, отвечал на вопросы вяло — словно только что проснулся и хотел снова пойти похрапеть. Глаза его почти не двигались и угрюмо смотрели на стену из-под полуприкрытых век, а рот еле шевелился, выпуская слова с большим трудом и неохотой.

— А девушка расположит свои вещи в подвале, идет? — Юсуп уже не прибегал к гипнозу, потому что это было опасно для здоровья купца, который мог попросту сойти с ума. Да и зачем? И так Калаха был твердо убежден, что новые гости ему очень нужны, а остальное дело времени.

— В подвал нельзя. У меня там банки стоят. И вино трехлетней выдержки!

— Но ведь в Назараде вино запрещено!

— Я-то не пью! — парировал Калаха, у которого при воспоминании о самом дорогом вдруг загорелись глаза. — Я держу, отстаиваю и продаю! Продажа не запрещена!

— Ты от жизни отстал, дорогой мой, — мягко возразил Юсуп. — Не далее как вчера вечером на городских воротах повесили троих. Они были довольно преуспевающими гражданами, но их имущество разграбили, жен изнасиловали, а с животными что сделали — сказать страшно! И знаешь из-за чего?

Калаха сухо сглотнул. Он догадывался.

— Вот именно — из-за того, что они продавали вино! А еще пиво и репчатый лук!

— А лук-то здесь при чем?

— Когда поймешь, поздно будет! — наставительно произнес Юсуп. — Советую тебе сегодня же избавиться от вина и очистить погреб. За то, что там будет жить девушка, которая, вдобавок, неплохо заплатит, тебе уж точно ничего не будет!

— А девушка ваша она не… того? — насторожился Калаха. Единственное, что выдавало его волнение, это пальцы, выбивавшие марш на поверхности етола.

— Чиста, как ангел! — соврал не моргнув глазом Юсуп. — Будет вести себя тише воды, ниже травы. Даже еще тише, чем старик!

— Старик? — переспросил Калаха, почесывая волосатый нос.

— Мы же говорили о старике. Он поживет у тебя с недельку, а потом уедет домой. Ему надо провести кое-какие опыты, понаблюдать за светилом, ваш дом чудесно подходит для этого!

— Дык, может, он алхимик?

— Ни в коем случае! — заверил Юсуп, хотя снова безбожно врал. — Алхимики, да будет вам известно, пытаются сделать из обычных металлов золото, а старик всего лишь изучает Солнце!

— Ну-у, раз так, — протянул Калаха.

— Вчетвером мы заплатим вам очень неплохую сумму! Хватит на много лет вперед!

— Вчетвером? — На задумчивом потном лице купца отразилось замешательство.

— Ну да. Я забыл упомянуть о моем младшем братце. Он немного слабоват на голову, зато очень сильный и сможет помогать вам в работе по дому!

— У меня и без того все делают работники!

— Тем более! В его лице вы найдете прекрасного смотрителя за крестьянами!

Калаха крепко задумался, теребя волоски на груди и в носу. Хоть на него и действовал гипноз, мозг турка все еще сопротивлялся. Впрочем, не так долго, чтобы терпение Юсупа иссякло.

— Назовите цену, — сдался Калаха.

— О! Она настолько огромна, что вы сможете купить себе всех девственниц Турции!

— У нас с недавних пор запрещено многоженство! — воскликнул Калаха, потом добавил чуть тише: — А дом для них?

— Обязательно! С двойным ограждением и рвом! Чтобы никто и никогда не догадался, кого вы там держите!

Столь заманчивое предложение окончательно сломило волю турка, и он согласно затряс безволосой головой:

— Я согласен, так уж и быть! Только уговор — не шуметь и не портить мебель!

Юсуп кивнул и соврал за сегодняшний день еще раз.

Шуметь-то как раз они и собирались!

На базаре, в отличие от остального города, было людно, несмотря на жару и безветрие.

Люди толпились около прилавков, тыкались друг в друга, ругались и делали множество покупок. Правда, если присмотреться, продавцов было гораздо больше, чем покупателей. Кому охота высовываться в такой зной на улицу? Разве что если сильно приспичит!