Удар вслепую

Пока в списке не было ничего, что обещало бы хорошую награду, но это почти ничего не значило. По опыту он знал, что владельцы не спешат рассказывать о настоящих сокровищах. Они могли либо отдать всего лишь половину, либо потерять всё. Достойный трофей должен был вначале попасть в безвыходное положение. Лишь тогда он подаст сигнал. Подобные мольбы о помощи появятся позже. В такие дни, в пульсирующем и грохочущем вакууме пропадали и находились огромные сокровища.

Снаружи послышался глухой рокот. Это означало, что его сосед по боксу взлетал. «Тор» отправился первым. Половые перекрытия «Квазинда» едва перестали трястись, как послышался второй взрыв, и корабль опять затрясло – еще один тягач взмыл в воздух. Сэм резко посмотрел на сигнальную панель, по которой ему передавали приказы из офиса диспетчеров. На ней все еще светилось: «Режим ожидания». Он понял, что происходит, и ухмыльнулся. Они давали первый шанс регулярным капитанам, а не ему. Все знали, что у большинства из них есть особые договоренности с менеджером – они откатывали ему часть своих трофеев. Кстати, Сэму тоже предлагали, и если бы он захотел…

В коридоре со стороны люка послышались шаги, и он услышал звонкое щебетание полукровки-марсианина, который был помощником менеджера. Сэм Труман развернулся, чтобы увидеть, какие новости он принес. Вместе с помощником пришел высокий крепкий мужчина в форме капитана МПС. Этого капитана Сэм никогда прежде не видел здесь, но было в нём что-то знакомое – темная кожа, хорошо скрываемая самоуверенность…

– Это мистер Труман, ваш помощник, – сказал марсианин, – и он готов к вылету. Не спускайте с него глаз, – полукровка громко захихикал. – Он альтруист. Начинайте, капитан Вармс, и удачи вам.

– Я знаю мистера Трумана уже много лет, – нагло заметил новый капитан, – и я знаю, как с ним нужно обращаться. – Он повернулся к Сэму и отрекомендовался: – Эрик Вармс!

II

– Поехали! Мистер Помощник капитана, – спокойно и безразлично скомандовал капитан Вармс. – Дальнейшие приказы будут, когда мы поднимемся.

Он снял перчатки и бросил их на полку с картами, а потом начал изучать метеорологические приборы, расположенные на одной из панелей управления. Он недовольно нахмурил брови, переводя взгляд с детектора мезона на аргонометр.

– Там наверху погода обещает быть поганой, – мудро заметил он.

Сэм Труман, переполненный злобой, угрюмо нажал на кнопку, которая отключала предупреждающую сирену за пределами корпуса. Когда герметичные двери закрылись и заблокировались, на приборной панели замигали небольшие огоньки. «Огонек готовности» Бена Тиглмэна зажегся над спусковым рычагом. Сэм открыл основной ракетный двигатель, зажал предохранительные скобы и передвинул рычаг. Сотрясающийся корпус «Квазинда» поднялся к зениту.

Сэм боролся с ускорением, его челюсти были плотно сжаты, а внутри него кипела злоба. Плохо было уже то, что его сместили в самый последний момент. В МПС часто так делали. Самым же ироничным в этой ситуации было то, что вторую скрипку ему приходится играть у Эрика Вармса. Это же Эрик Вармс, которому Сэм помогал с астронавигацией еще во времена академии и которого он научил основам космического дела. Эрик Вармс – его проклятие, его Немезида!

Это был тот Вармс, который в те времена, когда они еще были сопляками, настучал командиру о бутылке запрещенного венерианского «сока драконов», чтобы спасти свою шкуру. Тогда он сказал, что в Лунные Бараки бутылку принес Сэм Труман. Связанный кадетским кодексом чести, Сэм не отказался от обвинений. Они практически убили его, поставив крест на карьере в Космической Страже.

А пять лет назад, когда они были на последнем курсе Эклиптической Линии, именно Вармс первым сдавал экзамен на мастера. Он прекрасно провел свой корабль «Элзи» сквозь все препятствия. Настала очередь Сэма.

– Она твоя, – сказал Эрик, выйдя из корабля, – а теперь иди и задай жару!

Он знал, о чем говорил. Сэм вздохнул, вспоминая эти слова. В тот день он был слишком самонадеян, слишком уверен в себе. Он должен был проверить корабль. Он должен был знать, что там что-то не так. Ни одна магноновая цепь не вела себя так, как на этом корабле. Провода индикаторов также не могли сами отсоединиться от контрольной панели.

Это было страшное падение. Ужасно пострадал не только учебный корабль. Пострадало несколько наблюдателей. Это дорого обошлось Эклиптической Линии. Сам Труман несколько месяцев провел в больнице. Он бился в агонии и не знал, что комиссия по расследованию ковыряется во фрагментах «Элзи» и слушает бредовые рассказы его соперника на корабельный пост.