Читаем УДАР ВСЛЕПУЮ полностью

Тем временем там, где шарики уходили в трясину, нача­ли появляться лилии. Скоро растения начнут развиваться. И настанет время нового Праздника. Ученые хотели поки­нуть это место до его начала. На это была и другая, более веская причина. Если они не вернутся в Ангру как можно быстрее, то они превысят шестимесячный срок пребыва­ния на планете. Ничто не убедит глупых работников ка­рантинной службы в том, что Максвелл и Паркс ничем не заболели на Венере.

Когда они забрались в лодку, чтобы отправиться домой, первые лилии уже зацвели. Максвелл подвел каноэ к краю плантации и сорвал одну лилию. Это был странный цве­ток. В нем не было ни пестика, ни тычинок. Это был бес­полый цветок. На одном из лепестков Максвелл заметил небольшое уплотнение. Он разорвал лепесток и обнаружил в нем небольшую опухоль. Он разрезал ее. Оттуда высыпа­лись сотни маленьких черных существ. Это были малень­кие канкилона!

— Теперь мы всё знаем. Лилии вынашивают пауков, пауки откладывают яйца, появляются добрые утконосы и яйца превращаются в семена лилий. Вот и всё.

— А еще, — добавил Паркс, — канкилона дают здоровье и после того, как они отложили яйца, томбовианцы при­ходят и съедают этих пауков. Знаменитые сокровища хра­ма — это всего лишь запас семян на случай засухи.

— Засуха на Венере, — рассмеялся Максвелл. — Ты со­шел с ума.

Однако он понял, что имел в виду Паркс.

На краю болота их обыскали томбовианцы. Они делали это молча, не проявляли агрессии, но обыскивали их очень тщательно. Обыск лодки не выявил контрабанды. Суровый командир махнул рукой в направлении Ангры. Максвелл опустил весла в воду и направил каноэ вперед.

— Жаль, — заметил Паркс. — Но мы хотя бы излечи­лись. Может быть, в следующий раз нам повезет больше.

— Мы не излечились, — мрачно заметил Максвелл. — Наша болезнь лишь приостановилась. Не забывай, что томбовианцы проводят ритуал дважды в год. Нам повезло больше, чем ты думаешь. И вот доказательство.

Он постучал пальцами по карманному компьютеру, в котором сохранил спектральный анализ фиолетового све­та.

— Дома, — сказал он, — у нас полно яиц канкилона, и мы знаем, как активизировать их. Первую партию мы посадим во влажной теплице. А потом мы»будем расширяться. Мир не должен знать о том, что это будет очищенный яд канки­лона. Они, наверное, назовут это вещество Никсиджит, или как-нибудь по-другому.

— Ну что же, — безразличным тоном заметил Паркс, — мне кажется, долина Конго — это не так уж и плохо.

— Все не настолько плохо, как кажется, — сказал Макс­велл.

Месяц спустя он пришел к такому же выводу. Они бы­ли на пути домой. Они были одними из тех, кто чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы сидеть в комнате отдыха. Рядом с ними сел миссионер.

— Как хорошо возвращаться на Землю, — прохрипел он. — Это был тяжелый крест — работать с этими дикими томбовианцами. Ах! Дикари, погрязшие в суевериях и со­вершающие ужасные ритуалы. У наших диких племен то­же есть ужасные традиции, но в томбовианской культуре нет ничего хорошего.

— Хм-м-м, — ответил Максвелл, улыбаясь. — Я бы так не сказал.

<p><strong>ЛЕНИВЫЙ БОГ</strong></p>

Пять законов Турма

1. Начальник — это НАЧАЛЬНИК.

2. Никаких убийств в племени.

3. Никакого похищения женщин.

4. Женщины делают женскую работу.

5. Мужчины делают мужскую работу.

Оба они были осужденными. Эткинс, естественно, был главным. Он был умным. Второго послали из-за того, что если эксперимент Фрайхофера удастся, то обязательно по­требуется грубая физическая сила. Именно поэтому нака­зание смягчили и Бамми Турмону. Ему было всё равно. Ес­ли у него было достаточно еды и возможность спать столь­ко, сколько захочется, то он был доволен.

Да, Эткинс был умным. Возможно, даже слишком ум­ным. Он был третьим среди лучших ученых в мире, где именно ученые занимали очень высокое положение. К со­жалению, ему не повезло в том, что он был чрезвычайно самовлюбленным и амбициозным, и поэтому хотел быть первым, а не вторым или третьим. Именно поэтому он попытался украсть формулу Хаммонда и при этом убил охранника. Оба преступления разрушили бы его жизнь, но вместе взятые они привели к тому, что Эткинс получил смертный приговор. Даже Эткинс, какой бы властью он ни обладал, не смог избежать наказания — камера смерти сей­час или двадцать лунных лет. Однако именно в тот момент к старту готовили ракету Фрайхофера, и Эткинс, будучи настоящим ученым, совершившим кражу и убийство, ока­зался идеальным кандидатом.

Конечно, он согласился. Это была смерть, как ни посмо­три, но зато она была не такой медленной и уничижающей, как в камере смерти, и не такой долгой и мучительной, как на Луне. К тому же у него был ничтожный шанс выжить. За это он должен был вести подробный дневник первопро­ходца и попытаться успешно сбросить его на Марс.

Перейти на страницу:

Похожие книги