Удар русский богов

Максим Огарев еще видел третьи сны, как в их хату громко постучали. Он сразу проснулся и стал одеваться. Грубый немецкий голос орал на изломанном русском.

— Вставайте неполноценный скот! — И крепкий удар автоматом в дверь.

Мать поспешила открыть. В хату ввалилось пятеро эсесовцев с автоматами и злыми собаками.

— Здесь живет пионер Максим. — Провыл рослый фашист с погонами обер-лейтенанта.

— Да вот он, только он не в чем не виноват. — Заголосила мать.

— После разберемся, а пока щенок в машину.

Не дав, как следует одеться, его подхватили под мышки и заволокли в крытый брезентом грузовик. Там уже сидело несколько мальчиков и девочек, в основном пионеров из их школы. Дети были полураздеты, и дрожали, мальчики впрочем, старались держаться мужественно.

— Нас везут, скорее всего в лагерь или сдавать кровь, ничего страшного. — Молвил его одноклассник Игорь.

— Сдавать кровь, в прошлый раз у меня столько выкачали, что я неделю не мог подняться.

— Я тоже, но все же лучше чем смерть.

— Несколько наших сверстников после этого умерло. — Тяжело вздохнул Максим.

Гитлеровцы обошли еще несколько домом и, собрав пятнадцать пионеров: десять мальчиков и пять девочек, повезли их в неизвестном направлении. Спереди и сзади ехали мотоциклисты, а в самом хвосте плелась танкетка.

— Нет не похоже, что нас везут сдавать соки жизни; слишком большое сопровождение, да и больница находиться в другой стороне. — Начал Максим.

— Могли и разгромить партизаны этот гадюшник. — Ответил Игорь. — Слыхал в прошлый раз эшелон, с горючим подорвали, как после этого бесновались немцы.

— Сожгли соседнее село, расстреляли и повесили больше трехсот человек. Хуже зверей.

— Ну, ничего, мои родители подпольно слушают радио. Наши под Москвой наступают, скоро каюк будет фашистам.

— Если мы останемся, живы, то уйдем к партизанам, я мог бы быть разведчиком.

— А я могу перевязывать раны. — Вставила девочка. — Нас на курсах обучали.

Максим с придыханием произнес.

Верю, весь мир проснется

Будет конец фашизму

Ярко засветит солнце

Путь, озарив коммунизму!

— Скоро будем мы свободны. Максим поднял руку в пионерском салюте. — Да здравствует партия и Сталин!

Дети дружно подхватили.

— Да здравствует Ленин, да здравствует Сталин!

Грузовик остановился, появилась разъяренная морда эсесовца.

— Руссишь киндер свиньи. Нихт шуметь! — И дал очередь в воздух.

Глядя на его пылающие злобой глаза, ребята примолкли. Далее ехали молча, в темноте и за брезентом ничего не было видно. Наконец машина окончательно стала, послышались крики.

— Киндер на выход!

Дети спустились и оказались во дворе довольно большого роскошного особняка. Их ввели в прихожую, приказали снять одежду.

— Вы слишком грязные пионеры! Вас надо отполировать. Крикнула женщина с погонами гаупмана.

Мальчиков и девочек отвели в душ, оставив им полотенца и мыло.

— Вы должны чистыми как стекло поросята.

Хотя ребята не знали, зачем это нужно с удовольствием помылись теплой водой из душа. Правда, девочки смущались, отбежали в отдельную ванну. Когда мальчишки попытались подглядывать стали визжать и кидаться наполненным водой тазом.

— Ладно, хватит! Прикрикнул Максим — вы уже взрослые и нечего вам так резвиться.

На выходе детей ждал очередной сюрприз, прежняя одежда исчезла, а стульчиках лежала гладко отутюженная пионерская летняя форма с яркими галстуками.

— Ого, это напоминает спектакль. — Удивился Максим.

— Может немцы хотят увидеть, как мы салют принимаем. — Высказал предположение один из мальчишек.

— Вряд ли хотя посмотрим. Не уроним честь флага.

Перед ними возник фашистский офицер.

— Киндер-пионер кто ни будь из вас умеет бить в барабан?

— Я! — Игорь сделал шаг на встречу.

— На инструмент, возьми. — Крупный эсесовец подол еще новый барабан, явно реквизированный у пионеров.

— Когда выйдешь на улицы будешь. — Затем фашист обратился с хитринкой. — Вы любите свою родину и народ?

— Да и готовы отдать за нее свою жизнь! — Отважно гаркнули пионеры.

— И у вас будет такая возможность. Теперь на выход.

— Как? — Удивился Максим. — Мы ведь почти голые и босиком.

— А так как дикари или мы убьем вас на месте.

Десяток эсесовцев вскинули автоматы, было ясно, что фашисты не шутят.

— Пошли ребята, пионеры не бояться снега. — Произнес Максим, который был командиром класса.

Дети направились к выходу, при прикосновении жгучего снега к босым ногам девочки запищали. Мальчики шагали молча, в строю машинально стараясь держать ногу. Хотя декабрьский сугроб и кусал Максима за пятки, мальчик улыбался, стараясь показать, что ему весело. Он часто закалялся, бегая босоногим по снегу, поэтому ему не было так уж и страшно.

А вот тем, кто этого не пробовал, было ужасно, мороз так и жалил. Ребята не вольно прибавили шаг, тем более что немцы кричали — шнель, шнель!

Выведя их на лестную опушку старший фашист в форме штандартенфюрера СС через переводчика произнес.

— Так вот пионеры, знайте, что на вас начнется грандиозная охота. Мы даем вам двадцать минут форы. Кто сумеет скрыться: будет жить, а остальных ждет мучительная смерть.

Стоящие в оцеплении эсесовцы захохотали.

— Бегите!