Удар молнии

Алина зловеще улыбнулась и загнала «порш» на газон так, что и правые дверцы «ауди» было теперь не открыть.

— Мелкие пакости, — прокомментировала она. — Мне, правда, тоже придется помучиться. — И без каких-либо заметных мучений выбралась из машины через пассажирскую дверцу.

Обзвон осетинских квартир мы начали с той, которую я подверг нападению несколько дней назад. Я минут пять, как исступленный, жал на кнопку около двери и вслушивался в тягучие жалобы «звонка» — того, что настроен на восточный мотивчик.

Потом — квартира Эмировых. Тоже пусто.

Повезло нам с третьей попытки. Стоило позвонить, как вскоре за дверью зашебуршились, и женский голос спросил.

— А вы кто?

Хозяйка уже успела глянуть в глазок и рассмотреть глупо дыбящуюся Алину. Я в этот момент стоял в стороне.

— Соседка снизу. Здравствуйте, — нахально заявила Алина, и женщина по другую сторону двери купилась. Гостеприимно загремели засовы, и путь в квартиру нам был открыт.

Я не держал никакого зла на эту женщину. И мне было плевать на ее муженька. Маленький Таваури, как мне казалось, был самым тихим и безобидным из всей осетинской компании. Но раз пошла такая пьянка, приходилось выбирать соответствующий способ общения.

В квартиру я зашел первым. Невысокая, начинающая полнеть жена Таваури ойкнула И, встав у меня на пути, раскинула в стороны руки, словно клуша крылья. Она решила не пускать меня дальше. А я решил ее не отталкивать. Даже пальцем не трогать, — зачем зря обижать женщину? Я просто сунул ей чуть ли не в самый нос дуло «Каштана» и дал нюхнуть запаха ружейной смазки. Нюхнула, клуша! Выпучила глаза, взмахнула крыльями и чуть не взлетела, но сразу же успокоилась и состроила яростную гримасу, преобразившись в злющую гарпию.

— Что вам нужно?! Ограбление?! Но я ведь вас знаки — почти без акцента выпалила она.

— Не беспокойтесь, — как можно любезнее улыбнулся я. — Нам нужно только побеседовать с вашим мужем.

— Вот этим? — женщина смело ткнула пальцем в мой автомат.

— Это не для него. — Я улыбнулся еще любезнее. В это время Алина у меня за спиной колдовала над щеколдами и замками, тщательно запирая дверь.

— Странно, — покачала головой осетинка. Меня восхищало ее спокойствие.

— Где он?

— Сейчас выйдет.

Я только открыл рот, чтобы спросить: «Откуда?», как из сортира раздался шум спускаемой из бачка воды, а через пару секунд в прихожей нарисовался и сам Таваури. Увидел меня и окаменел, не в силах оторвать взгляд от «Каштана».

— Пригласите куда-нибудь, что ли. Не здесь же стоять, — сказала Алина, и осетинка, пожав плечами, направилась в сторону кухни.

— Извините, посидим там, — обернулась она. — В комнатах грязь. Мы только вчера отправили на Кавказ детей. Не успели прибраться.

Мне она решительно нравилась, эта дочь гор, которая за всю свою жизнь не прожила в этих горах, наверное, и пяти лет.

— Э-эй, Таваури. Уж не знаю, как там тебя… — позвал я.

— А-арчил.

— …Арчил, приходи в себя, все путем. Сегодня стрелять не будем. — Я подхватил обалдевшего хозяина дома под мышку и поволок за собой на кухню. — Нынче только беседуем. Поня-а-ал? Терки у нас сегодня.

Он лишь простонал в ответ. А его жена ухмыльнулась.

— Чай? Кофе? — спросила она. — Спиртного не предлагаю.

— Да и не надо, — сказал я.

Мы разместились за длинным обеденным столом, накрытым ослепительно белой скатертью, которая, как ни странно, по краям была вышита родными русскими петушками. Хозяйка перехватила мой удивленный взгляд.

— А что же вы думали? — сказала она, наполняя водой белый электрический чайник. — Мы ведь не оголтелые националисты. Я, например, живу в Петербурге с семнадцати лет, как приехала, поступать в институт. А до этого всю жизнь провела в Орджоникидзе. Это вот они, — она махнула рукой в сторону входной двери, — спустились в долину и сразу возомнили себя центрами мироздания. С тремя-то классами образования: Вместо школы гоняли отары, а бизнес делают сейчас не за счет полученных знаний, а благодаря врожденной наглости и энергичности.

Мне пришлась по душе та пренебрежительность, с которой жена Таваури отозвалась о своих земляках. Я почувствовал в ней потенциальную союзницу.

— Вы знаете, что у меня случилось? — спросил я ее.

— Какие-то проблемы с этим гопником Магоматовым? Он тут кричал, что вы повредили его машину. Я этому не верю.

— И правильно делаете. Это подстава.

— Возможно. — Хозяйка расставила на столе четыре чашки, достала вазочку с крекерами. — Вы извините, все по-простому, не ждали гостей. А насчет всех этих дрязг и разборок… Признаться, стараюсь держаться от них подальше. Затыкаю уши, закрываю глаза. Мой удел — дети и дом.

— А если я попрошу вас не затыкать уши и выслушать, что расскажу? Поверьте, я не настаиваю, но очень рассчитываю на вашу помощь.

— А… — снова махнула она рукой и принялась заваривать чай. — Какая же из меня помощница? Рассказывайте.