Удар 'Молнии'

- Не злоупотребляй моей добротой! - засмеялась она и погрозила пальчиком. - Нам в дорогу!

Лариса обрядилась в какой-то белый, индийского типа наряд с широким легким шарфом, который можно было набрасывать на голову, попросила застегнуть жемчужное ожерелье на шее, молниеносно сделала легкий макияж. Потом под восхищенные возгласы Мангазова они пили кофе на кухне, и Грязев, изображая Пашу-дурачка, с блаженной улыбкой сообщил, что его жена - беременна. Алика почему-то это известие слегка расстроило, хотя он не подавал виду, и что-то забалагурил по поводу продления рода, любви к детям и внукам. Скорее всего, беременность не входила ни в расчеты, ни в контракты, ни тем более в инструкцию по обработке "объекта", выданные Вале-Ларисе.

Мангазов пригнал крошечный микроавтобус иностранного производства, с очень удобными раскидывающимися креслами, маленьким столиком и даже холодильником. А кроме того, водительское кресло отделялось толстым стеклом и темной занавеской.

И единственная дверь в этот комфортабельный салон открывалась лишь из кабинки водителя, невзрачного бровастого человека, который не проявлял к пассажирам никакого интереса. Эдакий типичный извозчик.

Два больших чемодана стояли за креслами, притянутые резиновыми жгутами. Никакого морского путешествия не намечалось. Очевидно, Грязева с молодой женой решили везти в Турцию через Чечню и Азербайджан. Никакой мороки с паспортами, визами, кораблями. По дороге возлюбленная накачает коньяком "Двин", и очнешься уже в центре подготовки диверсионно-разведывательных формирований "Шамиль".

- Ангела нам в дорогу! - пожелал Грязев, усаживаясь в кресло.

- Что ты сказал? - насторожилась законная жена, несколько отстраненная, отвлеченная болью в животе.

- Я сказал, милая, что пускаюсь в эту дорогу с ангелом!

Она приняла это на свой счет, улыбнулась и поправила ему галстук-"бабочку", все время поддавливающий, как жесткий собачий ошейник.

Бежать надо было при первой же проверке документов, где-нибудь на посту ГАИ. Демонстративно выйти из автобуса и дать деру. Менты всполошатся, побегут догонять, и лучше, немного подразнив их, позволить взять себя. Они обязательно возьмут Алика с женой, но это уже их проблемы. Учитывая сегодняшнее состояние с преступностью, непременно начнется разбирательство, и тут придется наваливать на себя все смертные грехи, чтобы ни в коем случае не отпустили. Мангазов наверняка выправил хорошие документы, выстроил легенды, так что вроде бы и задерживать не за что...

На выезде из Москвы их остановили, однако гаишник проверил лишь водителя, козырнул и взмахнул палкой. Законная жена вынула из холодильника две банки с соком, сама вскрыла и подала Грязеву. Конечно, неплохо бы попутешествовать вот так, с невиданным комфортом, чтобы потом было что вспомнить. Сбеги, - и эта сказка никогда не повторится...

В какой-то момент ему показалось, что везут в аэропорт Домодедово. Это был бы самый лучший вариант: расстаться с женой у стойки спецконтроля и исчезнуть в огромных недрах вокзала, без милиции и разбирательства. И пусть себе летят на здоровье... Но микроавтобус уверенно повернул на дорогу к Кашире - маршрут, как и все в этой операции, был проработан. Грязев немного откинул сиденье и стал любоваться своей женой. В индийском сари - знала вкусы мусульманского Востока! - она выглядела прелестно: тонкая, нежная, благородная и неприступная. У какого мента откроется рот спросить документы?.. А низ живота у нее продолжал болеть - так и не отнимала руку, поглаживала, грела, скрывая страдания. Грязев несколько раз попытался заигрывать с ней, смотрел влюбленно, искал пальчики в складках ткани; она встречала это дежурно, без восторга, тщательно пряча брезгливость. А ему в тот миг хотелось, чтобы на месте законной жены оказалась другая женщина, также имеющая два имени, две какие-то странные жизни: одна - для дорог, вагонов и случайных встречных, другая - для ветреного берега океана, где в каждой раковине было спрятано по жемчужине.

Он чувствовал великое противоречие в женских душах, но как ни искал, не мог найти иной, более значимой и убедительной причины, чем стремительное угасание мужского начала в мужчинах. Все произошло на посту ГАИ у развилки дорог близ Каширы.

Двухрядное движение сужалось, втискивалось в специальный пропускник, огороженный трубами и железобетонными блоками. Здесь была тотальная проверка автотранспорта: у иных только проверяли документы и груз, а некоторые машины, особенно иномарки, загоняли в тупик со шлагбаумом и делали форменный обыск, как на блокпостах в "горячих точках". Заметив медленно движущийся хвост автомобилей, Грязев решил, что лучшего места не будет до самого Воронежа. Равнодушно подремывая в кресле, он следил за Мангазовым и отмечал его уверенность и хладнокровие. Поджидая очереди, он даже стал ленивее, равнодушно поглядывал, как в дождевых росчерках снует возле машин вооруженный автоматами ОМОН.