Удар 'Молнии'

- Да, и таким образом сохранить кавказские народы от гибельной американизации. Россия продалась Штатам со всеми потрохами, побежала за "общечеловеческими ценностями", за "цивилизованными отношениями" и стала походить на самоубийцу. Она сейчас опасна для горцев, потому что оказывала и оказывает на Кавказ большое влияние. - Диктатор говорил бесстрастно, как говорят о вещах, давно сформулированных, привычных языку и разуму. - Я хочу, генерал, чтобы вы понимали это. Смысл - объединить Кавказ, чтобы выжить, сохранить свое лицо, свой образ жизни, религию и традиции.

- Но кто еще хочет такого объединения, кроме Чечни? - спросил генерал. На Кавказе десятки народов.

- Захотят, когда увидят сильную Ичкерию.

- Способную противостоять России? Угрожать ей? Держать в напряжении бесконечным террором?

- Это не цель, а лишь одно из средств достижения цели, - пояснил Диктатор. - Я понимаю вашу заботу об Отечестве. Но не моя вина, что Россия бежит к своей гибели, ориентируется только на Запад, ждет от него подаяния, как нищая. Клянусь, мне стыдно!

- А гнать потоками фальшивые деньги, наркотики - не стыдно? Готовить диверсии на ядерных объектах?.. Я этого никогда не пойму. Спасаться за счет других - дело не благородное. Разжигать войну во имя сохранения - абсурд. Чечня может и сгореть в этом огне.

- Все в руках Аллаха!.. - Он пошевелился, переставил ноги - в тесноте броника скоро затекали мышцы. - Но согласитесь, генерал, пока сильна Россия, на Кавказе спокойно. Так было во все времена. К сожалению, это бывает редко, и тогда пожар вырывается из глубин. Сейчас тот самый случай. Невозможно противостоять вещам, которые развиваются с исторической закономерностью. Не советовал бы вам ввязываться в эту войну, и по одной причине: вы профессионал, а чеченский пожар - война интересов многих... политиков. Это темное дело, генерал, бессмысленное для непосвященных и профессионалов.

- Почему же вы считаете, что я непосвященный? - спросил генерал.

- Вы - не политик!

- До недавнего времени и вы не значились в политиках.

Диктатор поправил пилотку, что-то вроде улыбки появилось в уголках его рта, прикрытых усами.

- Послушайте моего совета, я знаю, о чем говорю. Уходите в Россию, защищайте ее интересы в другом месте. Например, в Москве. Ваш опыт больше бы пригодился в столице. Вы же не страдаете предрассудками, как мой народ, не отягощены обычаями кровной мести...

- Отягощен, - глухо проговорил дед Мазай. - И завет получил... Люди Кархана изнасиловали мою дочь. А Кархан был вашим человеком.

Этого он не ожидал и в первый раз на короткий миг смутился, потерял нить своих размышлений, сломался строй аргументов.

- Назовите мне, кто это сделал, - после паузы сказал Диктатор. - Вам не пристало мстить. Я прикажу своим. Они умеют брать кровь за кровь.

- Спасибо, я сам, - бросил генерал. - Придется и этому научиться.

Он повернул запор на двери, толкнул створку броника: на улице светало и снова моросил осенний дождь.

- Я бы и вам отомстил, - сказал генерал, выбираясь наружу. - Но не могу убить безоружного. И драться с вами в поединке тоже не могу, хотя руки чешутся. Я князь Барклай-де-Толли, и, по традиции нашего рода, стреляться с вами - ниже моего достоинства. Откровенно сказать, я пока не знаю, что делать. Вы уже второй пленник в "Молнии", а в гражданской войне в плен лучше никого не брать. Никак не привыкну к реальности, все, как дурной сон...

Захлопнув дверь, он знаком подозвал офицера-охранника, прошептал в ухо:

- Принеси ему воды. Он хочет пить, но никогда не попросит.

Генерал вернулся в овощехранилище и застал Шутова с Головеровым за столом из картофельных ящиков. Бывший начальник штаба что-то рассказывал суперснайперу, тыча пальцем в карту.

- Может, тебе рапорт вернуть? - спросил дед Мазай.

- Нет, не хочу больше, - проронил тот. - И так два раза в одну реку. Через двадцать минут к нам сядет борт из Моздока. Разрешите убыть, товарищ генерал.

- Борт? Чей? Почему? - опешил генерал.

- Только что передали, - объяснил Шутов. - Просили координаты. Сам "брандмайор" летит! Должно быть, ордена везет, сверлите дырки, господа диверсанты.

Ровно через двадцать минут, прижимаясь из-за низкой облачности к земле, показался вертолет Ми-8 в сопровождении трех боевых зелено-пятнистых "крокодилов". Не прицеливаясь, он с ходу опустился у лесополосы, а тройка прикрытия осталась барражировать в воздухе, отстреливая тепловые ракеты. Генерал вышел из "зеленки" и лесополосой направился к вертолету, откуда, в свою очередь, появились четыре фигуры в камуфляже и двинулись навстречу. За спиной деда Мазая, чуть приотстав, чтобы избавиться от разговоров, шагал Глеб Головеров, безоружный, в черной от грязи и копоти полевой форме, без знаков отличия.

"Молния" на всякий случай была приведена в боевую готовность и растворилась в окрестностях места посадки.

Встретились на середине лесополосы. Генерал ничего не докладывал, а лишь представился, поскольку они впервые виделись с "брандмайором". Над головой вились "крокодилы" - предвестники войны...

- Диктатор у вас? - спросил "брандмайор", пожимая руку.