Удар мечом

Мастер сдвинул стрелки с отметки «двенадцать» и только тогда отбросил крышку часов. В корпус был вмонтирован миниатюрный взрывной механизм, на котором лежала шифровка — тоненький листик папиросной бумаги. Если бы часы открыли, не сдвинув предварительно стрелки, механизм бы сработал и взрыв уничтожил тайну шифровки.

…Парень потолкался немного в мастерской и исчез. Приходили и еще посетители, некоторые хотели бы повидаться с Яблонским. Вежливый администратор всем отказывал: пан мастер очень занят. Голос у него был ровный и бесцветный — как у хозяина.

* * *

«ГРЕПС ЗА КОРДОН: Контакты установила. В организации — семь. Этого достаточно, чтобы выполнить ваши приказы. Расширять опасно. Жду обещанной встречи, инструкций, денег.

Офелия».

«ГРЕПС НА „ЗЕМЛИ“: Форсируйте подготовку к приему гостей. Это главное. О встрече сообщим дополнительно. Поздравляем вас с награждением Бронзовым крестом[15] и званием сотника…»

Тоска

Оксана и Ива поселились вместе. Когда Оксана первый раз пришла к новой подруге, очень удивилась.

— Не думала, что ты так живешь… — Она показала на старинную мебель, пианино, дорогие ковры, изящные безделушки. — Откуда это у тебя?

— Батькова спадщина[16], — не вдаваясь в подробности, скупо объяснила Ива. — Кое-что люди сберегли, другое удалось собрать по чужим квартирам.

— Люкс, — восхитилась Оксана.

— Берлога, — поджала губы Ива. — Днями придет один нужный человек, поможет все это привести в божеский вид.

Квартира действительно смахивала на склад дорогой мебели.

В тот же день Оксана перевезла свои пожитки. Она радовалась.

— Мы тут сами себе хозяйки. Хотим — спим, хотим — гуляем.

Пришел «нужный человек» — Стефан. Он восторженно осмотрел мебель и ковры, немного поторговался, привел в следующий раз с собой мастеров, которые со вкусом обставили комнаты, задрапировали окна, оборудовали стеллажи для книг. Стефан лебезил перед Ивой, а она обращалась с ним приветливо, но высокомерно. Ива объяснила Оксане:

— Хочется, наконец, жить по-человечески.

Оксана была на седьмом небе от счастья, что у нее такая подруга.

Потянулись дни — ровные, спокойные, одинаковые. Девушки избегали шумных компаний. Но Ива последовала совету новой подруги: кое-как объяснила на курсе свою вспыльчивость на собрании. Мол, нездоровилось, нелады были с жильем, вот и разнервничалась.

Она всеми силами старалась быть приветливой с товарищами. Никогда не отказывала, если требовалось помочь однокурсникам в занятиях. Регулярно ходила на воскресники. И в то же время тактично уклонялась от всевозможных собраний, которых на первом курсе проводилось с избытком. Ни с кем из парней или девчат особенно близко не сходилась.

Оксана была более общительной. Она звонко сыпала смехом, плутовато стреляла карими глазками, но… появившихся было поклонников быстро отвадила. Единственным человеком, который иногда заходил к ней в гости, был сумрачный парень, работавший не то инструктором, не то инспектором в каком-то областном учреждении. Звали его Марком.

Ива занималась усердно, чересчур усердно, выделяясь среди других студентов знаниями и прилежанием. На собраниях, где обсуждалась успеваемость, девушку неизменно ставили в пример. Иногда с нею беседовали комсомольские активисты: как живет, не требуется ли помощь? Ива искренне благодарила, отвечала, что все у нее в порядке, привыкает к новой жизни. Первое время она все вечера просиживала над конспектами, никуда не ходила, ни с кем не встречалась. Даже Оксана удивлялась.

— Не записалась ли ты в монашки, подруженька?

— Мой монастырь — белый свет, — туманно отвечала Ива.

Над кроватью у нее висела двустволка — простое, без излишних украшений ружье, из тех, которые делают для работы, а не для забавы. Потускнела вороненая сталь на стволах, сошел, стерся лак приклада, видно, не всегда она висела вот так, без дела. Иногда девушка брала ружье в руки: подержит, подержит и… повесит обратно.

— Тоскуешь? — интересовалась деликатно Оксана.

Ива отмалчивалась.

Она рассказала новой подруге, что последние годы жила в Польше, в лесной глуши, охота там была богатая, привыкла к простору, а в городе ей не по себе. На осторожные вопросы, где именно жила, в каком воеводстве и почему забросила ее туда доля, отвечала неопределенно:

— Не мы выбираем себе дороги — они нас ищут. И еще сегодня не знаем, куда пойдем завтра…

— Не пойму я, что ты за человек, — сказала как-то Оксана, — все скрытничаешь…

— Нет, просто моя жизнь принадлежит не мне одной.

Что скрывалось за этой фразой, Оксана могла только догадываться.