Удар гильотины

– Вчера я весь день провел в архиве, – перебил Манна Мейден. – Читал старые дела – те, которые вел сам, и некоторые другие, к которым имел доступ. В половине – половине, Манн! – случаев обвиняемые в ходе расследования и на суде отрицали свою вину, несмотря на очевидные улики. Некоторые просто не понимали, о чем их спрашивали. Ты был в одиннадцать часов в баре «Капитан»! Тебя видели – вот свидетели. «Нет, – отпирается он, – не был. Не убивал. Не знаю»… Его осуждают, потому что есть прямые улики – нож с отпечатками пальцев или фотография, – а он все равно твердит, что невиновен, и я вижу такой ужас в его глазах… Я всегда думал, что это ужас человека, осознавшего, что проиграл, что вся оставшаяся жизнь пройдет за тюремными стенами… А это был ужас человека, не понимавшего – за что?

– А где-то в это время, – вставил Манн, – сидел человек, прекрасно помнивший, что именно он убил, и радовавшийся тому, что дураки-полицейские ошиблись в сборе доказательств…

– В юности, – сказал Мейден, – я увлекался детективными романами. Они поддерживали во мне убежденность в том, что мир построен правильно: логично и определенно… Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро, Неро Вульф… Потом я эти книги больше не перечитывал – и времени не было, и не хотелось: вдруг, думал я, логика этих романов на самом деле имеет изъяны, и я их обнаружу с высоты своих новых знаний, впечатление окажется испорченным… А на самом деле истинной логики там нет вовсе! Детективное расследование, когда расставляешь по местам нужные тебе причины и следствия, невозможно в мире, где сознание манипулирует элементами пазла, переставляет с места на место кадры разных фильмов…

– Вы совсем растерялись, старший инспектор, – сочувственно произнес Манн.

– Растерялся? Вы меня не поняли, дорогой Тиль! Я пытаюсь вам объяснить, почему для меня неприемлема та картина мироздания, которую вы нарисовали. Время – порождение нашего сознания? Причины и следствия – результат игры с разбросанными тут и там кадрами-мирами? Вы хотите, чтобы я в это поверил? Это невозможно, Манн! Это все равно, что сказать: все, что я делал до сих пор, было лишено смысла. Раскрыть преступление можно по чистой случайности. Вся современная криминалистика – большая игра, правила которой мы сами придумали. Детективная литература – красивая сказка, игра ума, не имеющая отношения к реальности. Вы хотите, Манн, чтобы я…

– Но вы сами, старший инспектор, только что говорили: половина обвиняемых не признает себя виновными!

– Идиоты! Человек теряет себя, понимая, что проиграл, он не желает смириться и не соглашается с очевидными фактами!

– Кто убил Веерке, старший инспектор? Кто оставил его отпечатки пальцев? Кто закрывал и открывал окно в его комнате? Куда исчезли очки Кристины? Почему в ее комнате появилась лужа воды из Мертвого моря? Кто послал мне факс? Кто сделал фотоснимок? Как описание убийства оказалось в книге девятилетней давности? Почему отрывок из книги мы нашли в колонне? Кого, черт возьми, видели в больнице? Меня или Веерке? Что это было, в конце концов? Убийство? Самоубийство? Если мироздание – это бесконечный пазл, бесконечные кадры фильма, который мы сами складываем в своем сознании, то ответ на все вопросы существует, и он очевиден. Густав Веерке. А если, старший инспектор, принять вашу версию, то ответов столько же, сколько версий, версий столько же, сколько мотивов, связать все вместе невозможно…

– Связать можно, – произнес Мейден, глядя в потолок. – Нет доказательств, это так.

– Против кого?

– Против вас.

– Вы все еще считаете, старший инспектор… – пораженно сказал Манн.

– У меня нет другого выхода, – Мейден поднялся. – Я хочу жить в устойчивом мире. В мире причин и следствий. Я найду доказательства, Манн. Мы продолжим разговор – надеюсь, не в этой комнате.

Манн тоже поднялся, он не мог смотреть Мейдену в глаза, это были глаза больного человека. Человека, не желающего расставаться с иллюзией. У Манна иллюзий не осталось.

– Да, – сказал он, – я понимаю, что обречен. Какой-то из бесконечного числа элементов пазла содержит нужное вам доказательство. Сейчас его нет в вашей причинно-следственной цепочке. Но вы будете перебирать кадры, и, возможно, быстро, а возможно, через десять лет найдете этот элемент, вставите его в свою картинку, и ваш пазл сложится, причины сойдутся со следствиями, и вы арестуете некоего Манна за убийство некоего Веерке.

– Да, – сказал Мейден твердо, – я это сделаю.

– Наверно, это будет другой Манн, и мне его жаль. Все улики будут против него, но в преступлении он не признается, потому что не будет помнить, что сделал то, в чем его будут обвинять.

– А вы помните? – ухватился Мейден за показавшуюся ему важной оговорку.