Удалённый аккаунт

— В свое время я работала переговорщиком с самоубийцами, — теперь она отвела от меня взгляд. — Медиатор. Все, что я сейчас скажу — строго между нами, хорошо? Легче отговорить или переубедить преступника, чем самоубийцу. Вы и сами знаете, что намерение убить себя появляется не в моменте. Суицидальное поведение — всегда результат подавленной агрессии и травм, вытекающих из детства. Так формируется личность потенциального самоубийцы, и просто так никто из окон не прыгает. Родственники часто ищут виноватых извне — неправильные книги, друзья, злодеи из интернета и подворотни, кто угодно. Как психотерапевт, я не могу представить, как, например, мне бы удалось убедить психически стабильного человека навредить себе. И одно из главных правил переговорщика с потенциальными самоубийцами — понимать хотя бы примерно причины поступка этого человека. Нужно держать в голове, что человек сел на перила моста по причинам, которые сформировались задолго до вашей встречи. Исходя из этого, с профессиональной точки зрения я могу точно сказать, что вы сыграли во всем этом роль только свидетеля.

Снова стемнело, но Анастасия Леонидовна не смотрела на часы. Ее взгляд был устремлен куда-то далеко назад.

— А у вас были случаи, когда вам не удавалось кого-то спасти?

— Да, — она снова вернулась в кабинет, села ровно и захлопнула папку. — Думаю, на сегодня хватит. Увидимся завтра, Акылай.

Я постепенно приходила в себя. С каждым днем туман рассеивался, а мир вокруг обретал черты. Тишина в голове, которая пришла с новыми препаратами и обстановкой чистого, как белый лист, стационара, сильно замедлила течение времени. Когда по ощущениям должно было пройти часа два, минуло пять минут, а потому я мучилась в ожидании следующей встречи с психотерапевтом.

Я едва переступила порог, как Анастасия Леонидовна заговорила со мной:

— Хочу начать сеанс с особого вопроса. Как вы думаете, чего бы хотела для вас Арина? Она когда-нибудь говорила вам об этом?

— Мы вместе строили планы на жизнь, хотели поехать на пароме кататься, съездить в отпуск, реализоваться в жизни.

— Нет, конкретно для вас.

— Она хотела, чтобы я жила дальше, конечно. Чтобы я попробовала себя в чем-то новом, купила дом, потому что я уже несколько лет мечтаю жить за городом. Еще она хотела, чтобы у меня была семья, а у нее появились племянники.

— Хорошо, а чего бы вы хотели для Энже?

— Конечно, чтобы она была счастлива. Наверное, это все, чего я хочу, потому что знаю — она реализуется, как учитель. Да, как кто угодно, потому что она эталон трудолюбия, таланта и целеустремленности. Если Арина моя родительская фигура, то Энже — мой кумир. Мне нравится в ней абсолютно все.

— Гипотетически, чего бы вы хотели для себя? Представим, что вашей боли не существует, и вы можете абсолютно все.

С удивлением я отметила, что мысль о себе у меня не вызвала такого отрицания, как раньше.

— Я хочу дом. С очень маленьким садом, чтобы у меня не было и шанса посадить что-то кроме цветов и одной ели. Ну, еще для летнего бассейна место можно, но не больше. Глупая мечта, этого хочет едва ли не каждый москвич.

— Вы правы, все мы хотим загородный дом подальше о Москвы. Прекрасная мечта, — она искренне улыбнулась, — а кем бы вы хотели работать? Представьте, что у вас достаточно денег и есть все навыки мира. Чем бы вы хотели заниматься?

— Даже не уверена, — солгала я. — Наверное, я бы попробовала себя в разных направлениях, а начала бы… с писательства.

— А что вам мешает попробовать сейчас?

Меня выписали 21 декабря. Я провела в клинике так много времени, что покидать ее было немного грустно. Я привыкла к хлорному запаху чистоты, белым стенам, всегда полным куллерам с водой, а жизнь снаружи вызывала волнение и страх. Я боялась вернуться в тот кошмар, будто стоит двери захлопнуться, как все вокруг станет быстрым, шумным и тусклым. Но, когда щелкнул за спиной замок, снег продолжал мягко опускаться, складываясь в сугробы, под желтым светом фонаря. Я глубоко вдохнула морозный воздух, о чем мечтала каждый раз, проходя мимо зарешеченных окон на микропроветривании.

Импровизированный между комплексами мост убрали, поэтому пришлось идти в обход. На проселочной дороге забуксовала красная машина с личной горсткой снега на крыше. Водитель, скрытый во тьме салона, безуспешно жал на газ, но автомобиль только раскачивался из стороны в сторону. Я ухватила Энже за локоть и увела в сторону от дороги. От некоторых страхов трудно избавиться.

—

Я откармливала Куроми, — сообщила Энже, когда мы вошли в квартиру.

—

Я как раз хотела спросить, что у нас на ужин.