Удача не плачет

– Ты собиралась рассказать, какой у меня характер, – напомнил он и бесцеремонно посмотрел на стройные ноги Вики, но затем его взгляд равнодушно скользнул выше. Я попыталась уловить настроение Егора (развлекается или злиться?), но не получилось. Его лицо оставалось спокойным. – Не передумала?

– Нет. – Вика покачала головой и пленительно улыбнулась.

Это был хороший момент для моей молитвы, потому что существовала довольно устойчивая вероятность того, что в следующую секунду я услышу: «Ты самый лучший на свете». Вика вполне могла это произнести.

– Начинай, – откинувшись на мягкую спинку кресла, сказал Егор.

– Ты любишь спорт, это видно по твоим рукам. Ты решительный, смелый, категоричный, заботливый. Уверена, что не терпишь возражений. Кстати, мне это нравится в мужчинах… – Вика сделала многозначительную паузу. – И ты никогда ни у кого не спрашиваешь разрешения, делаешь ровно то, что считаешь нужным – и точка. Я права? – Она замерла, жадно впитывая пристальный взгляд Егора. И мне показалось, будто под румянами щеки Вики порозовели. Хотя я сильно сомневалась, умеет ли моя двоюродная сестра смущаться.

«Это было не так уж и страшно», – выдохнула я с облегчением.

Оставив вопрос Вики без ответа, Егор поднялся, вновь сунул руки в карманы, неторопливо подошел ко мне и встал за моей спиной. Его дыхание коснулось шеи, и я сжала губы, сдерживая порыв отойти в сторону. Пожалуй, я никогда не чувствовала себя настолько беззащитной, не зря говорят: «Не поворачивайся спиной к врагу». Но я и не поворачивалась, он сам…

– Дженни, будет честно, если нашим арбитром станешь именно ты, – сказал Егор, и я уловила в его голосе знакомую едкую иронию. – Вика права? Скажи, какой я?..

Он нарочно ставил меня в дурацкое положение под названием «Без вариантов». Хочу я того или нет, но я должна демонстрировать нормальные родственные отношения. Которых между нами не существует. И уж точно против своей воли я должна была сказать о нем хорошие слова. Или даже нахвалить его «заботливость».

– Дженни, я угадала? Угадала? – от нетерпения чуть подавшись вперед, протараторила Вика.

– Так какой я? – повторил Егор, взял меня за локоть и осторожно сжал его, демонстрируя власть над ситуацией.

Отчаянно захотелось дернуть рукой, чтобы смахнуть прикосновение, но я не пошевелилась.

Как и следовало ожидать, правда застряла на полпути. Злой, несправедливый, бессердечный… Такие слова в данной ситуации – под запретом. Но и согласиться с Викой я не могла. Это означало бы не просто поражение… Это приравнялось бы к жалкому падению. Услышав «Возможно, моя сестра права», Егор бы расхохотался. Наверное, таким ответом я доставила бы ему массу удовольствия.

В голове еще крутилась та фраза… И только она могла меня спасти. Ее издевательский смысл ускользнул бы от Вики, зато Егору все стало бы ясно.

– Ты самый лучший на свете, – произнесла я вселенскую глупость, жалея, что не вижу лица Егора. А может, это было и к лучшему. Скорее всего, я бы струсила, если бы встретила его взгляд за секунду до ответа. Смелостью в общении с ним я никогда не отличалась.

– Дженни, нельзя так откровенно хвалить мужчин, даже старших братьев, – не угадав моего протеста, засмеялась Вика. – Вообще-то недостатки есть у всех, но иногда они так хороши, что вполне сойдут за достоинства.

– Ты смущаешь меня, Дженни. Я и не предполагал, что ты обо мне такого высокого мнения, – без тени эмоций произнес Егор и отпустил мой локоть. Но его дыхание стало тяжелее, будто приходилось сдерживать совсем другие слова. Вернувшись к креслу, он отправил короткий взгляд Вике и, видимо, наигравшись, добавил: – Приятно было пообщаться, не буду вам мешать.

Я не стала смотреть, как он уходит. Желая побыстрее стереть последние пятнадцать минут, я предложила Вике кофе с мороженым, и она согласилась. Но в столовой мне пришлось выдержать настоящий допрос, теперь мою двоюродную сестру интересовало все, что касалось Егора, в мельчайших подробностях.

– Как жаль, что через неделю мы улетаем в Турцию. И еще надо собраться… А то я бы приехала к тебе через пару дней. Но с другой стороны, можно и позже…

Мысли Вики скакали, и она все время оборачивалась на дверь, в надежде, что зайдет Егор. Но я была уверена: он не появится. Меня он тоже не мог выносить больше пятнадцати минут.

* * *

Папа вернулся около семи, но ужинать не пришел. Он часто работал до ночи, и Эмма относила ему кофе и кусок какого-нибудь пирога в кабинет. Если же речь шла о бокале вина, то требовались сыр и тонко нарезанное сырокопченое или запеченное мясо. В такие загруженные вечера я заглядывала к папе только сказать «Привет!» и отправлялась дальше по своим делам. Как иногда говорила бабушка: «Трудоголизм в наших мужчинах непобедим, годы показали, что он передается как по наследству, так и воздушно-капельным путем». Но сегодня мы собирались обсудить обучение в новой школе, и я настроилась на разговор.