Удача не плачет

Я не просто отключила телефон, я отодвинула его от себя как можно дальше. Будто из него могли вырваться языки пламени и опалить меня. Перед глазами пронеслись пестрые и неестественно яркие кадры: мне звонит Вика и сообщает, что Лиза больна… а вот я уже мечусь и не знаю, где взять деньги… я иду к Павлу, он – единственная надежда… «Помнишь, ты говорил, что я могу обратиться к тебе за помощью?..» И под конец – убийственный танец с Егором. «У тебя отличные дядя и тетя… Похоже, породой ты пошла именно в них». Этот танец мне пришлось сдирать с себя мочалкой в ванной, потому что страх, беспомощность, стыд и чужую злость никогда не получается просто стряхнуть на землю…

Судорожно вздохнув и почувствовав озноб, я вцепилась в край одеяла. Но сил подтянуть его к себе не нашлось. Я так и замерла в этой позе, облокотившись на ладонь.

«Бесполезно что-то объяснять Вике, и она уж точно не вернет оставшиеся деньги… Но как же она смогла сделать або…»

Проговорить это слово не получалось. Ни вслух, ни мысленно. Оно было скользким, имело черный цвет и при этом еще и кололо изломанными иголками. Я гнала его прочь, но оно возвращалось и вновь пробиралось в уши. Наверное, если бы сейчас был день, а не ночь, я бы бросилась в бассейн и начала плавать – непрерывно и бесконечно, усиленно работая руками и ногами. Туда и обратно, туда и обратно… Вода норовила бы попасть в рот и нос, но я все равно бы плыла. И, наверное, стало бы легче.

Медленно протянув руку, будто мне предстояло дотронуться до чего-то опасного, я взяла телефон, включила его и автоматически прочитала первые два сообщения Вики: «Ты эгоистка. Хорошо устроилась, а обо мне и не думаешь!» и «Дженни… ладно, я тебя обманула, но это не считается, потому что выхода у меня не было. Когда ты пригласишь меня в гости?» Дальше читать я не стала. Секунду помедлив, я быстро написала Павлу: «Наверное, ты уже спишь. Но мне так хочется увидеть тебя сейчас…» Отправить было непросто, но я все же сделала это и, закусив губу, принялась ждать ответ.

Сообщение Павел прочитал сразу, и дальше потянулись долгие мучительные минуты тишины… Я вставала, ходила, садилась, ложилась, вставала, ходила… Я взмахивала руками, мысленно разговаривая то с Викой, то с Мариной Аркадьевной, то с Юрием Викторовичем, то с Вовкой Потаповым. Моя нестройная речь дрожала, звенела, сто раз спотыкалась, кружилась, падала и взвивалась… Через полчаса, потеряв остатки сил, я остановилась около окна и посмотрела на Большую Медведицу.

– Он даже не ответил, понимаешь? – прошептала я и спиной почувствовала, как открывается дверь комнаты.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я увидела Павла. В футболке и домашних шортах он выглядел по-спортивному. Лунный свет мешал темноте стирать нюансы внешности, и я не сомневалась, кто передо мной. Да и отчаянно бьющееся сердце не могло ошибиться.

Павел закрыл дверь, подошел, пожал плечами и с улыбкой сказал:

– Сопротивлялся сколько мог.

– А я тебя очень ждала, – выпалила я и задержала дыхание, не веря в происходящее. Как же мне нужен был Павел… Всегда. И особенно в эту минуту.

– Ты плакала?

«Наверное, да, но не заметила этого». Быстро стерев со щек слезы, я мотнула головой:

– Нет, тебе показалось. Я тут просто… Ну-у…

– У тебя отличная пижама. Вроде в горошек?

– Да…

Я сделала шаг вперед, чтобы лучше видеть глаза Павла. Его взгляд уже грел душу, заставлял трепетать и волноваться. И я улыбнулась, ощущая бесконечную радость, ту самую, которая приходит однажды и затмевает плохое, убаюкивает и обещает сказку.

– Дженни, Дженни… – тихо произнес Павел, будто решал какую-то задачку.

Чуть помедлив, он погладил меня по щеке. Как тогда, в бассейне. И это были уже знакомые и долгожданные ощущения, я еле сдержалась, чтобы не закрыть глаза. Догадываясь, что сейчас произойдет («Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»), я боялась пропустить даже мгновение.

– Я тебя очень ждала, – повторила я и смущенно качнулась на пятках.

– Поверь, я это чувствовал.

Руки Павла скользнули по моей талии почти неощутимо, будто я состояла из тончайшего стекла, и нельзя было задеть меня ни в коем случае. Горячее дыхание прошлось по щеке, шее, и я подалась вперед, задаваясь торопливым вопросом: можно и нужно что-то делать или лучше стоять и ждать?

Вопрос улетел неизвестно куда, я коснулась рук Павла, а затем положила ладони на его плечи. Он прижал меня к себе, но все еще осторожно, растягивая время. И, наверное, он еще опасался меня напугать. Однако я ничего не боялась, пожалуй, я никому и никогда не доверяла столь сильно.