Удача не плачет

– Не скажу. – Павел вновь посмотрел на меня, и в его глазах заплясали искры-смешинки. Почему-то именно сейчас, когда он возвышался надо мной и был так близко, я ощутила разницу в возрасте. – Я уже говорил, что ты замечательная?

– Да, но есть вероятность, что память меня подводит… и… если ты это повторишь, то… То тогда уже точно… наверняка… – Я улыбнулась и пожала плечами.

– Ты замечательная, Дженни.

После этой фразы мы танцевали молча и даже не смотрели друг на друга. По телу разливалось волшебное тепло, и его хотелось сохранить как можно дольше. И я была очень благодарна Павлу за то, что он не вспоминает о деньгах, не задает вопросов, будто и не было того разговора…

«Если я когда-нибудь стану президентом, то обязательно издам закон, чтобы все медленные танцы отныне и навсегда длились бесконечно».

Спрятав улыбку, я вдыхала головокружительный и такой родной аромат парфюма Павла и молилась о том, чтобы ладонь, лежащая на моей пояснице, подвинулась еще хотя бы на один сантиметр. Один сантиметр – это много. Это как будто тебя погладили. Почти. Но руки Павла оставались на том же месте.

Когда музыка оборвалась, чтобы сделать короткую паузу, мы направились к столику. Слева прогремел чей-то бодрый тост, справа у официанта попросили телятину, а прямо… сидел Егор и смотрел на меня так, как и положено смотреть на загнанного в угол зайца. Уж так получилось, что в нашей семье добро и зло имели одно лицо, но разные тела и души…

Первым делом я проверила, есть ли сообщения от Вики или Лизы. Их не было. Затем с возрастающим аппетитом я принялась есть форель с запеченными овощами, а на десерт сразу выбрала панакоту с клубничным соусом. Похоже, я была готова на все, лишь бы последний танец так и не случился, но интуиция подсказывала, что отвертеться не получится. И вовсе не потому, что Егор мечтает меня пригласить. «Да это последнее, на что настроен его железобетонный мозг…» А просто каждым миллиметром своей черной ауры (или что там есть у Егора?) он чувствует, как сильно я этого не хочу…

– Дженни, тебе нужно купить чемодан, – сказала бабушка и чуть отклонилась назад, позволяя официанту забрать опустевшую тарелку. – Безусловно, я готова отдать тебе свой. Но, поверь, чемодан – это одна из самых милых покупок. По сути, это и есть начало путешествия. А как приятно складывать в него вещи!

– У меня четыре чемодана, – с улыбкой произнесла Елена Валерьевна и поправила сияющую бриллиантами сережку, тонкую и длинную, почти касающуюся плеча. – Они разного размера и разного цвета… Люблю яркие.

– А у нас с Егором черные. Как-то случайно, не подумав, купили одинаковые и однажды их перепутали, – усмехнулся Павел. – Но вообще удобно иметь два размера: для коротких поездок и для продолжительных.

– Извините, должен с вами попрощаться, – поднимаясь, произнес Ладыгин. – Утром две встречи, и нужно еще подготовиться.

– Я тебя провожу, – сказал папа. – Давай созвонимся позже, расскажешь, как слетал…

Они ушли, обсуждая на ходу какие-то коэффициенты и непонятную мне кривую – «стремящуюся вверх на вчерашнем графике». А я молниеносно попала в старое кино, где сменяются черно-белые картинки и пленка то ускоряется, то дергается, вызывая отчаянный непокой. Егор прищурился, подошел ко мне, подхватил с тарелки бархатную шоколадную конфету, отправил ее в рот, затем взял меня за руку, сжал пальцы и коротко сказал:

– Наша очередь.

Без сомнения, со стороны движения Егора казались обычными и даже легкими, но его хлесткий взгляд, многообещающая полуулыбка… Это предназначалось лишь мне. Как явное наказание за то, что… Нет, я не знала за что.

И, конечно, как только мы начали танцевать, я сразу случайно наступила Егору на ногу. Как бы мне хотелось двигаться уверенно, не демонстрировать свою неловкость и неопытность, но увы.

– У меня дорогие ботинки, Дженни. И я не люблю, когда на них наступают, – произнес Егор и почти прижал меня к себе. – Может, мне нанять для тебя учителя танцев? И тогда ты справишься с элементарной задачей?

Наверное, мне стоило удивиться, отчего тело не чувствует прикосновений. Егор же держал меня крепко, точно я собиралась сбежать. Но объяснение было слишком простым, и вовсе не требовалось его отыскивать долго. На меня обрушился шок. Он проник сквозь кожу и побежал по венам… Ослабли ноги, руки, и, кажется, я даже начала терять зрение… «Держись! – приказала я себе. – Через пять минут все закончится. Нужно потерпеть совсем немного».

Медленно подняв голову, я встретила до боли знакомый ледяной взгляд и поняла, что Егор издевается. Плевать он хотел на дорогие ботинки. Да у него наверняка таких миллион!