Удача не плачет

– Дженни, если бы ты была какой-нибудь… м-м… ветряной особой, я бы не слишком переживал. Я бы решил, что ты мечтаешь купить себе кучу всякой ерунды. Огромную кучу. – Павел усмехнулся. – Но ты не такая. А значит, что-то произошло. Подумай, могу ли я дать денег, не получив объяснение? Как бы ты поступила на моем месте?

– Хорошо, я скажу, но не все… У одного близкого мне человека проблемы со здоровьем. Не у меня, честно! – Я отстранилась и заглянула Павлу в глаза. Теперь, когда я озвучила часть проблемы, стало значительно легче. – И нужно сделать обследование. Только об этом никто не должен знать. И, пожалуйста, не задавай больше вопросов, – взмолилась я, не сомневаясь, что у Павла их сейчас миллион.

– Ладно, – ответил он. – Переведу ближе к вечеру. Но давай договоримся: если тебе что-то понадобится еще… ты придешь, и мы поговорим более обстоятельно. Будь уверена, я не собираюсь с кем-либо делиться твоими тайнами.

– Обещаю, – ответила я и робко улыбнулась. Я бы хотела опять прижаться к Павлу. И, наверное, стало бы легче, если бы я рассказала ему про Лизу и свои страхи. Но я не имела права рисковать. – Спасибо. Ты даже не представляешь, как трудно было поговорить с тобой об этом и… Я тебе бесконечно благодарна. Честное слово!

– А ты даже не представляешь, как я рад, что ты пришла. – И он сделал шаг назад, будто хотел добавить: «А теперь тебе лучше уйти».

Я послушно направилась к двери, но на полпути обернулась и торопливо сказала:

– Ты самый лучший. И я никогда не буду думать иначе.

Выскочив из комнаты, я взлетела по ступенькам вверх, хлопнула дверью своей комнаты, устремилась к окну и посмотрела на небо. Туда, где ночью появляется Большая Медведица. И прошептала:

– Теперь все непременно будет хорошо.

В десять часов вечера пиликнул мобильник. Это Павел перевел деньги.

«Спасибо», – написала я.

«Не за что», – ответил он, добавив улыбку.

Глава 14. Танцуй и плачь

– Вовка договорился с теткой, и Лиза поедет в клинику сегодня к двум часам. Она вроде уже настроилась на общение с врачами. А ты молодец, быстро раздобыла деньги, – похвалила меня утром Вика.

– Результат обследования когда будет готов?

– Понятия не имею. Дней через пять, наверное… Спрошу потом у Вовки.

– Напиши, когда Лиза вернется.

– А что написать?

– Мне важно знать, какое у нее будет самочувствие. От переживаний давление может и подскочить.

Получив от Вики не слишком-то убедительное обещание, я тем не менее вздохнула с облегчением. Настроение повысилось, и за завтраком я согласилась абсолютно на все предложения Елены Валерьевны. «Туфли надень бежевые, волосы давай поднимем. У тебя красивая шея, ее нужно продемонстрировать миру. Но ничего сверхсложного сооружать не станем, это лишнее… Подберем простую и одновременно художественную прическу. Легкая небрежность всегда в моде». Елена Валерьевна попросила покрутиться и, похвалив мою фигуру, неспешно удалилась к себе. А я после ее слов принялась ловить свое отражение в стеклянных дверцах шкафов и в зеркалах.

Я менялась.

И менялась стремительно.

Мне уже нравилась фигура. И глаза. И, пожалуй, губы. Я не знала, вырасту еще или нет, но, наверное, пять дополнительных сантиметров не помешали бы…

«Хотя с каблуками будет уже перебор… Нет, пусть останется именно такой рост».

– У меня самая красивая дочь на свете, – проходя мимо, сказал папа, и я широко улыбнулась.

Тысячу долгих лет мне не хватало таких слов. Я втянула их в легкие с воздухом и поселила в душе навсегда. Непременно хотелось сберечь их, и я была уверена, что еще миллион раз вспомню эту приятную минуту.

Сразу после обеда начались приготовления к ужину в «Конте-Конти». К четырем часам мне сделали маникюр, укладку и легкий макияж. Благодаря суете и новым впечатлениям я нервничала значительно меньше. Лиза уже точно была в клинике, и я верила в ее скорое выздоровление. Конечно, было бы здорово, если бы Вика написала хоть что-нибудь, но раньше восьми не стоило ждать сообщений.

Папа предупредил, что время семейного сбора в гостиной – семнадцать часов. Однако я никак не могла заставить себя спуститься. Представляя, как взгляды одновременно устремятся в мою сторону, я медлила и совершала очередной круг по комнате.

«Перестань… У тебя мания величия. Никто и не подумает на тебя смотреть», – пыталась я себя вразумить, но не слишком-то получалось.

Но в семнадцать часов и пять минут я наконец-то дернула ручку двери.

Я никогда не была такой… симпатичной. Короткое голубое платье подчеркивало все достоинства фигуры (а они у меня теперь были), каблуки делали мои ноги длиннее, прическа открывала шею. Я шла непринужденно и отчего-то казалось, будто легкий ветерок дует мне в лицо. Похожие трепетные моменты точно можно увидеть в романтических фильмах.

Как я и предполагала, все давно уже собрались внизу. И взгляды устремились именно ко мне.