Удача не бывает случайной

Меня вывели из дома и отвели в рядом стоящий бетонный сарай, где и заперли.

Помещение было с маленьким окном под потолком. В углу валялся старый матрац. Стены толстые и охраны никакой приставлено не было. Я лег на матрац и задумался. Ситуация была не из лучших. Надо думать, как действовать хладнокровно, спокойно, не торопясь, иначе мне отсюда не выбраться. Я не знал, какие планы у них относительно меня, и лишь на другой день понял, когда проснулся, задремав под утро.

Утром ко мне зашли и, дав поесть, отвели в здание, где располагался спортзал. В зале было два «курсанта». Я понял, для чего я им стал нужен, из меня захотели сделать «куклу», для отработки приемов. Это была база подготовки нелегальных боевиков, а также видимо использовалась как перевалочный пункт по контрабанде.

— Я тут поразмышлял, — сообщил мне Дуарте, который тоже вошел в зал, — и решил, что ты можешь принести пользу. Если выдержишь пять дней — отпущу, нет, значит, нет. Твоя задача проста — выстоять против моих ребят. Сегодня ты занимаешься с ними, — и он указал на стоящих крепких парней. В углу на стуле сидел не молодой худой мужчина.

Теперь я убедился в своих выводах, на мне должны отрабатывать удары и приемы. Снисхождения не будет, это не учебный бой. Я — «кукла». Отвечать будет надо, но не в полную силу, иначе какой я искусствовед, хотя было ясно, что никто меня отсюда не отпустит. «Куклы» должны молчать, поэтому их забивают до смерти. Умирать в мои планы не входило. В некоторых странах в «куклы» определяют уголовников. Сколько смогу продержаться? Надо хотя бы день, пока еще есть силы. Противники у меня были крепкие парни лет двадцати пяти.

— Вот вам партнер, — сказал им Дуарте. — Он поможет усвоить уроки борьбы.

— И во что мне это обойдется? — поинтересовался я. — В возможное уродство?

— В жизнь. Даром у нас только смерть, — и засмеялся.

В сложившейся ситуации я мог лишь обеспечить снижение болевого порога и, изображать попытки любителя уходить от ударов. А дальше я знал, что делать.

И началось. Я, как мог, уходил от ударов, бросков, но по лицу удары не наносились. Я бы мог их блокировать и просто убить одним ударом, надо знать, куда бить, а я знал, но не сейчас. Меня же здесь и пристрелят, зрители, в лице Дуарте. Когда я уже поднимался с трудом, подошел мужчина, до этого тихо сидевший в зале в углу, маленький, щуплый. Это был местный врач. Он осмотрел меня.

— Пусть отдохнет, — предложил он, — поесть дайте. Сейчас час отдыха, потом обед, потом еще час на отдых и можете продолжать.

— Как скажешь, док, — согласился Дуарте. — Выполняйте.

Мои спарринг-партнеры отвели меня в камеру, по пути, обсуждая технику борьбы. Нам никто не встретился на пути. Я шел медленно, чуть приволакивая ноги. Едва вошел, как упал на матрац и закрыл глаза, изображая сон. Дверь заперли. Мысли проносились в голове в поисках выхода. Он был один — побег. Я задремал от усталости.

Разбудил меня голос: — Поднимайся. Ешь, — и я, открыв глаза, увидел одного из «курсантов», что были в зале. Он поставил на пол миску и кружку, а затем вышел. Кормили меня хорошо: кукурузная каша с большими кусками мяса, в кружке чай. Ел я медленно, давая возможность пище перевариться, чтобы потом не стало плохо во время борьбы. Я снова задремал. Прошел час, как голос снова вывел меня из сна. Снова отвели спортзал. Все повторилось вновь: удары, броски. По лицу снова не били. Примерно через час я принял решение, что пора, и после одного из бросков, когда я упал на пол, то потянул за собой «курсанта» и имитировал удар головой об пол, когда он упал на меня. Я замер, притворяясь почти мертвым, чуть замедлив удары сердца, благо лично меня этому учили. Потерять сознание надо уметь, хотя это относится лишь к тем, кто его вообще имел. Подбежал доктор, пощупал пульс, оттянул веко и посмотрел в глаза.

— Вы что! Куда торопитесь? Он сознание потерял, сотрясение мозга, пульс чуть прослушивается.

— Ну, что делать, если он такой хлипкий, — произнес «курсант».

— Дурак, — услышал я голос Дуарте, приход которого я не заметил, — глаза надо иметь. Я еще утром заметил, что он работает искусно, делая попытки ухода от ударов и бросков. Он работал не в полную силу, хотя имитировал хорошо. Вам этого не понять. Думаете, что накачали мышцы и все? Не всегда сила способна победить опыт. Не прост француз. Что скажешь док? Может он прикидывается?

— Пульс почти не прослушивается. Если он и симулирует, то я такого не встречал, а тебе ли не знать мою практику.

— Это верно. Так что?

— Отнесите его, пусть отдохнет. Есть он пока не сможет, будет рвать. Как очнется, пусть поест.

Недооценил я Дуарте, — думал я про себя, — простоватый вид ввел в заблуждение. Профи. Глаз наметанный. Переиграл я где-то, значит, тем более пора уходить.

— Что стоите, — рявкнул Дуарте. — берите и отнесите в камеру.

Меня подхватили под руки и под ноги и понесли. Я полностью расслабился и превратился в куль.

В камере меня положили на матрац, по звуку я понял, что поставили кружку с водой. Док еще раз осмотрел меня: — Зайдите к нему вечером, а потом утром. Если что зовите меня.