Удача Макарие

Место Йона занял Тодор, хозяин баржи. Во время молниеносного поражения кучерявого спасателя Макарие удалось вернуть еще несколько тысячных бумажек. Но в главном выигрыше был Мишко. Пока сдавали карты, Макарие подумал, что ему тоже пора уходить. До полуночи еще полчаса, и он поспеет на один из последних трамваев. Однако, когда началась партия, все его мысли вновь обратились к событиям, развертывавшимся за карточным столом. Наконец фортуна улыбнулась ему. Велосипед снова лежал в конверте; а на столе перед ним лежали чужие, выигранные деньги. «Теперь можно играть», — вздохнул он с облегчением и попросил у жены рулевого старую куртку, чтобы набросить на плечи, так как полночь уже миновала и стало холодно.

Макарие продолжал богатеть. Ставки увеличивались, игра теперь ничуть не походила на невинное развлечение досужих людей, беззаботно коротавших время. К трем часам он выиграл почти семьдесят тысяч. Толстяк Мишко проявлял первые признаки подавленности, а рулевой Тодор все больше осторожничал. Главный бой разгорелся между Макарие и рыжим Йосифом. Это был поединок между человеком, впервые в жизни решившим испытать судьбу, и опытным хладнокровным картежником. В таких ситуациях деньги, их огромное скопление, подобное бездонному амбару, из которого только черпают и сыплют в пасть вечно голодной мельницы, могут в конечном счёте победить всё искусство и мудрость бедных партнеров. Макарие это знал и с трепетом мерил глазами бумажник Йосифа. Ему было ясно: если в пороховницах рыжего есть еще порох, то непременно должен сработать слепой и неумолимый закон вероятности. Его, старого служащего страхового общества, не могло ввести в заблуждение то что было на поверхности игры, он знал и о другой, беспощадной, игре времени и крупных цифр, игре повторов, мутаций, знал, что в этой кажущейся бесконечности существует определенный ритм, нужно только сразу нащупать его, войти в него и таким образом перехитрить жернова. Легко было предположить, что Йосиф тоже все это знает, что и он чувствует другую, невидимую систему игры, от которой зависит исход их схватки. «Йосиф — опытный боец,— думал Макарие,— такие редко ошибаются». Все зависело от того, сколько у рыжего денег.

С первыми проблесками зари Макарие был владельцем небольшого состояния. Оно свалилось на него быстро и неожиданно и казалось ему до такой степени невероятным, что он даже испугался. Хотя он не считал лежащих перед ним денег, судя по размерам ставок, тут было не меньше ста пятидесяти тысяч. «Мопед, — осенило его вдруг,— не велосипед, а новенький мопед с гарантией и красивой книжечкой на техническое обслуживание в целлофановой обложке. Вот это жизнь, ничего не скажешь!» Наступал день. Рыжий, стиснув зубы, вытаскивал свои последние запасы. К собственному удивлению, Макарие обнаружил, что ему ни капельки его не жаль. Желание победить возобладало над всеми остальными чувствами. Приближался решающий момент. Надо было добить противника. Никогда в жизни он так не старался сохранить хотя бы минимум хладнокровия, необходимого для победы. Притворяясь равнодушным, он краем глаза напряженно следил за тем, как Йосиф извлекает из бумажника последнюю пятитысячную и с непостижимой небрежностью, словно платит за сигареты, ставит на банк. Карты сдали, в воздухе который раз за эту ночь затрепетала неизвестность, и вдруг, точно во сне, тревога развеялась. Все стало легким, возможным, все подчинила себе какая-то непонятная магия. Голубая ассигнация Йосифа очутилась перед ним в кипе своих измятых сестер, и не было силы, которая могла бы выдворить ее оттуда. Рыжий был окончательно разоружен.

Провожаемый восхищенными взглядами речников, Макарие едет на своем новом зеленом мопеде. По обеим сторонам дороги стройные ряды тополей. Лето, уходящая вдаль серая лента шоссе. Неважно, куда она ведет. Главное — целиком отдаться соблазну и глотать, яростно, неистово глотать дарованную тебе бесконечность. Он один и свободен, а вокруг поля, холмы, целая вселенная неба, растений, птиц. Твоя вселенная, дружище, вырванная одной безумной ночью из рук какого-то рыжего, который даже и не подозревает, что он в своей непомерной алчности поставил на карту, что потерял, так смешно разыгрывая равнодушие. Рассвело. Из-за крыш лениво вставало солнце, начинался день. Сколько раз в жизни человек как бы возвращается в детство, вновь становясь мальчишкой, мечтателем и бродягой,— словом, всем тем, что однажды исчезло под бременем лет и обстоятельств... Надо перевести дух, отдохнуть часок-другой, а затем отправиться прямо в магазин. И в самом деле, к чему откладывать. День начался, и пусть свершится предначертание судьбы. Мы победим. Взят за глотку загадочный закон, разорвана бесконечность. Больших чисел больше не существует...

— Как? — услышал он вдруг голос рыжего Йосифа. Тот был по-прежнему спокоен и полон самоуверенности.— Надеюсь, мы продолжим?