Удача любит смелых

Местные воздают хвалу этому проклятому миру, что обрёк их на вечную жизнь и вечную борьбу за неё. Но я пока слишком чужой для него, хоть и по пробуждению в незнакомом месте уже хватаюсь за оружие и только потом соображаю, где я. Это — лишь базовый инстинкт, что заменяет собой панику, желание убежать от заражённых. Хотя... может, я ошибаюсь, и этот инстинкт есть в каждом мужчине? Может, он просто спит, как спят медведи, пока не придёт тот самый день, когда нужно будет взяться за оружие? Я не знаю. Даже не уверен в том, буду ли бороться за завтрашний день в этом мире

Очнулся перед кабинетом Жала, с пистолетом в дрожащей руке, нервно теребящим ручку двери. Одёрнул себя, выпрямился, глубоко вдохнул, на выдохе сосчитал до десяти. Дрожь в руках прошла, но чувство чужого взгляда на себе не пропало, даже наоборот, прилипло крепче некуда.

Постучал костяшками пальцев в дорогую лакированную дверь тёмно-коричневого цвета. Сначала я услышал сухой кашель с той стороны, а потом одобрительное: «войди». Повернул ручку и легко толкнул дверь.

Кабинет бывший хозяин отделал также безвкусно и вычурно, как и коридоры с фасадом. Поморщившись от обстановки, сел в кресло напротив Жала. Я видел его впервые, как и он меня, поэтому некоторое время мы изучали друг друга.

Высокий лоб, впалые скулы и серые, проникновенные до чёртиков в душе, глаза, — первые черты, за которые невольно цеплялся взгляд, выдавали в нём «усталого» человека, который, тем не менее, во всём может дать фору многим молодым, научить их своим примером, опустив с небес на землю. В общем, суровый мужчина средних лет.

Он спросил:

— Ну, рассказывай, зачем пришёл? — разрывая тишину. — Никак за долей?

— Да. Не думаю, что такие новички, как я решаются беспокоить вас по другим поводам.

— Правильно думаешь, — кивнул Жало. — Но, с другой стороны, на толковых новичков посмотреть стоит лично, а ты будешь толковым, Алеша. Вижу, что парень ты не гнилой, даже правильный больно, но ничего, пообвыкнешься — вся дурь выйдет.

— Насчёт доли...

— Не торопи старика. Помню всё. Бригаду ты, конечно, подставил, но не сильно. Кузов залатать при наших средствах проще некуда. Так что твой вклад в общее дело я оценил на твой ствол, тридцать пачек патронов и две горошины. Патроны получишь у Толстого, я распоряжусь, а горох при мне выпей, — Жало достал из кармана куртки две горошины, покрутил их в руке и передал мне.

— А сода с тарой у вас есть? — спросил, покатывая в руках свою долю.

— И вода, и водка. Считай, как под материнским крылом устроился, разве что, я не буду за тебя делать раствор и процеживать. Это сам, пожалуй, — сказал он, ставя на стол ингредиенты.

Разбавил всё в пропорции один к трём. Треть соды, треть воды, треть водки. Когда горох с содой растворился, я добавил туда остатки спиртосодержащей продукции, подождал, пока вся муть осядет на дно и процедил получившийся напиток в бутылку из-под водки.

Отошёл на середину кабинета, выпустил воздух из лёгких и залпом выпил содержимое бутылки. Шло легко, словно так и должно быть. Поставил пустую бутылку на пол — старое суеверие, про пустую тару на столе, однако, в мире, где все поголовно являются суеверными, такое поведение само собой разумеется.

— Благодарствую, — кивнул Жалу. — Скажите: в коридоре ваш скрытник стоит?

— Мой, а ты как его засёк? — удивился Жало.

— Слишком пристально смотрел, вот и спалился, но потом быстро исправился. Ну, я пойду?

— Иди с миром, Алёша.

В обратном пути по коридорам я не чувствовал взгляда невидимого наблюдателя. То ли скрытник потерял ко мне интерес, выполнив свою задачу, то ли просто отлучился, а может, наблюдал не так пристально.

На выходе из дома меня уже ждал никто иной, как Босяк собственной персоной. Стоял, засунув руки в карманы и шмыгая носом. Всё-таки насколько бы не была тепла ночь, всё равно чувствуешь лёгкий холод, такой приятный холодок.

Увидел меня, вынул правую руку из кармана, протянул для рукопожатия и сказал:

— Здорово, Алеша, сходил к лидеру партии, огрёб пиздюлей?

— Да так, всего помаленьку, — махнул освободившейся рукой. — Рыба доложился?

— Ага, — ответил Босяк односложно. — Пойдём пожрём, а то кишка кишке бьёт по башке, — предложил он.

— Давай, заодно объяснишь, как я на голой земле очнулся и где мы вообще находимся?

— Да легко! Двигай за мной, — сказал мур и пошёл впереди.

Он провёл меня во второй дом поменьше, судя по всему дом обслуги или для гостей. Из нескольких комнат доносились всхлипы и ритмичные скрипы кроватей, из других детский плач, озлобленное сопение и просто непрекращающиеся рыдания.

На вопрос, о причине происхождения этих звуков Босяк ответил: «Не обращай внимания, это пацаны мясо готовят к окончательной разборке. Внешники-то не порадуют дам, у них с этим строго. Сам присоединиться не хочешь?», — и улыбнулся.