Удача любит смелых

Вспылил так, что не заметил, как активировал дар. Коновал очень медленно поднимал руки в успокаивающем жесте и улыбался. Сделал шаг, ударил. Мир потерял большинство красок. Из носа брызнула кровь. Голову словно кто на части разрывал, причём изнутри, подвесив предварительно за ноздри. Выкашлял из лёгких всю кровь, что там оставалась. Упал на колени, вытянул руки вперёд, чтобы не пасть окончательно. Руки тряслись легче, чем без живца, но всё равно заметно. Дыхание то и дело прерывалось. Хорошо хоть не отключился, хотя, спасительную тьму я бы предпочёл тому, что испытывал.

Не выдержал, распластался по всему кафелю у ног Коновала. Тот спокойно стоял и вправлял повреждённый нос.

— У щенка-таки есть зубки? — оскалился он и посмотрел на меня так, что понимание, почему его боятся и уважают все, пришло в тот же миг. — Только зря ты это, ох зря. Приём пищи опять придётся отложить на неопределённый срок — перегруз дара. Покой, еда и капельница с живцом. Но я запомнил, помни и ты! — сказал и ушёл из кабинета, оставив меня в неизвестности.

Последние его слова означали, что я нажил себе первого серьёзного врага и к ближайшим перспективам добавилась позиционная война на уничтожение. Либо я, либо он — иного здесь не дано...

«Надейся на лучшее — готовься к худшему», — так говорит народ, но к Стиксу эта пословица неприменима. Здесь стоит готовиться к большему дерьму и радоваться меньшему.

Глава 3

На больничном я пробыл всего полтора дня. Как оказалось, организм иммунных очень быстро оправляется даже от сверхчеловеческих нагрузок при условии потребления живчика и нормальной еды. А под присмотром Коновала этот процесс протекал раза в два — два с половиной быстрее самовосстановления.

Хоть он и предупредил, что просто так мой удар не оставит, но также понимал, что сейчас я ему не соперник и вряд ли им стану в ближайшем будущем. Мы просто в разных весовых категориях. А на то время, пока я был в его владениях, он принимал основной удар на себя.

Выяснилось, что очень скоро нужно будет отвозить живой товар на один из «тройников», где его примут внешники, а потом сопроводить другую колонну из научников почти к самому пеклу, где низшим заражённым считается топтун.

И меня к этому веселью должна будет натаскать бригада Босяка. Мол, кто притащил, тот пускай и тренирует. Зла я от него не видел, за исключением удара АКМом по голове и общим желанием отправить меня на разборку. Но в этом весёлом мире каждый выживает, как может, а я привыкаю просыпаться один, под холодными лучами местного светила.

Разлепил глаза. Всё же, в медблоке лежалось комфортнее, чем на деревянных нарах с руками вместо подушки. Сел, похрустел косточками, за ночь обстановка не изменилась. Всё такая же бедная камера с «парашей» в углу, парой нар напротив моих и столом с несколькими табуретками.

Встал, начал разминку, ожидая прихода Босяка. Дверь не запирал, незачем и нечем, а вот меня заперли. «Для твоей безопасности, слышал я про конфликт с Коновалом, покойничек», — сказал вчера вечером Гвоздь и ушёл. Авторитет Знахаря оставался неколебимой монолитной статуей, рядом с которой я просто не смотрелся, словно и нет меня.

Тяжёлая стальная дверь противно скрипнула, извещая о приходе посетителя. Обернулся в сторону двери. Босяк стоял в проходе, засунув руки в карманы обычной олимпийки. Повернулся всем корпусом, расставив ноги на ширине плеч, и широкими шагами подошёл к двери.

— Здорово, без пяти минут жмур. Разминаешься? Полезно на первых порах, но скоро станет не нужно, если доживёшь — поймёшь, о чём я, — сказал Босяк и протянул руку для рукопожатия.

Ответил. В руке что-то хрустнуло.

— Хм, а силы ударить Коновала хватило, — протянул он, отпуская руку. — Ладно, базару нет, это — ваши с ним тёрки. У меня просьба от Жала, он просил тебя «поднатаскать и окрестить наконец. А то „мясо“ и „живой трупак“ как-то не очень подходят новому братану», — почти цитата. Но ты уважения не заслужил, потому пока чуть выше этого самого мяса на разборке.

— И в чём будут заключаться эти «натаскивания»? — вопросительно изогнул бровь.

— Да во всём, начиная от физухи и заканчивая стрельбой по движущимся целям в боевых условиях. Короче, на рейд с нами пойдёшь, а там не добрые дяди соберутся.

— Буду знать, — уважительно сказал я и пошёл следом.

Первой точкой маршрута стала оружейная комната, где мой наряд «охотник и рыболов» сменился на «мамкин боевик». Под камуфляжной курткой скрывался бронежилет второго класса защиты — дрянь, которая иногда и перед пистолетной пулей пасует, зато не стесняет движений. К поясу пришиты лотки для дроби или пуль, есть крепежи для страховочных тросов и карабинов. Разгрузку Босяк выдал самую нищенскую, куда засунь магазин — она сразу порвётся. Но, чем богаты — тем и рады, как говорится.

— Всё. Закрепил, — отчитался, протягивая последний крепёжный ремешок через бедро.

— Попрыгай, — кивнул Босяк и стал выжидающе смотреть.

А я что? Меня просят — делаю, когда дело не касается смертельного риска. Попрыгал. Только топот сапог раздался в пустой оружейной.