Удача бродяги: Рядом, но не вместе

Речи Мозеса – тоже, но при этом я прямо печенкой чуяла – врет. Врет в глаза, знает, что я это знаю, но при том совершенно уверен, что ему ничего не грозит. Документы у него и вправду должны быть в порядке, иначе он так легко не впаривал бы их мне.

Очень хотелось оказаться как можно дальше отсюда и как можно быстрей. Предупреждал же Нордвелл держаться от этого человека подальше! И был прав, тысячу раз прав! Мозес опасный, опытный преступник. Куда уж мне распутать его планы! Выбраться бы живой из этой передряги…

– Вы очень любезны! Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением!

Вот так! Потому что отважные юные полицейские никогда не сдаются!

Медея сверху казалась паутиной, брошенной на поверхность бурого планетоида: станцию когда-то строили по блочному принципу, постепенно расширяя ее за счет присоединения все новых сегментов, отбуксированных прямиком из Солнечной в почти готовом виде.

А изнутри рассмотреть мне ее не удалось. «Регина» висела в паре километров от Медеи – такие большие корабли не умеют опускаться на грунт. Но к ней тут же причалили корабли обслуживания и легкие катера, готовые отправить пассажиров на станцию или же на другой рейс.

Если Мозес рассчитывал, что я испугаюсь и передумаю, то он ошибся. Всего через четверть часа после официального объявления о стоянке я уже была у сектора «Е». Со стороны все выглядело очень прилично: группа пассажиров покидала рейс. Поплавки с личным имуществом, взволнованные дети. Нервничающие старики – а вдруг что-то важное осталось в каюте? И понадобится вот прямо сейчас?

Охрана из команды Мозеса на людях вела себя корректно. Они, по большей части, просто тихо стояли вдоль стен. Никто лишний к сектантам не прорвется, а с другой стороны, никто оттуда не сможет выбраться наружу…

Мозес заметил меня, по-лошадиному улыбнулся, поманил: иди сюда, только тебя ждем!

Я кивнула. Обнаружила глазами Миру. Рядом нашелся и рыжебровый мальчишка со следами синяка на лице. Ну, хотя бы живы.

Мира меня тоже увидела. Шепнула что-то отчиму. Тот кивнул.

Мозес обрадовался мне, как потерянной в давние времена любимой племяннице:

– Рад, рад, сеньорита, что вы с нами! Как видите, у нас все организовано на хорошем уровне.

– Вижу! – Надеюсь, моя улыбка получилась не менее лучезарной.

– Транспортный катер уже вылетел. Надо немного подождать.

– Хорошо. С вашего позволения, я поговорю с приалем, – обрадовала я его. И тут же отступила в толпу возбужденных путешественников. Впрочем, приаль среди них выделялся, как белый айсберг среди северных волн.

Мира, заметив меня рядом, подбежала и доверчиво схватила за руку:

– За мной наблюдали! Я думаю, они что-то подозревают… – шепнула она.

– Приаль знает, кто такой Мозес?

– Отчим с ним не разговаривал… но мне кажется… две последние проповеди были про смирение и про тернистый путь избранных…

– Ясно. Значит, бороться с ними он не станет.

– У них станнеры. Мне кажется, наши боятся. Может, стоило всем рассказать… а сейчас уже никто не поверит.

Я покачала головой. Устраивать мятеж в одно лицо – смешно и недальновидно. Если даже сейчас кинуть клич: «Народ! Вас предали! Бей негодяев!», народ только коллективно покрутит пальцем у виска.

Хорошо хоть перед стоянкой мы со старпомом убедили капитана предупредить полицию Медеи. Пусть хотя бы проверят их корабль. Капитана-то здешние полицейские послушают. А меня могли всерьез и не воспринять. Меня вообще удручающе редко принимают всерьез. Особенно один беловолосый… бессовестный пират…

Но с этим ничего не поделаешь.

– Полиция Медеи их проверит, – шепнула я в ответ. – Надеюсь, не отвертятся.

До приаля я добраться не успела. Мигнул и ярче загорелся свет у шлюза, диафрагма его плавно раздвинулась.

Ну, вот и все. Теперь от меня мало что будет зависеть.

Переход занял минуту. Судно, как оказалось, принадлежало станции обслуживания, внутри везде пестрела их символика. Несколько рядов кресел, настраиваемый свет, надежная внутренняя сетка с возможностью в реальном времени наблюдать отправление с Медеи различных кораблей. Никаких иллюминаторов, зато переборки приятных бежево-кремовых тонов и у каждого кресла – индивидуальный дозатор напитков.

Я устроилась поближе к выходу. Рядом молодая мама пыталась пристегнуть к сидению вертлявую девочку лет семи. Балахон ребенку был явно великоват, и временами казалось, что она вот-вот вывернется и из маминых рук и из ремней и из своей одежки.

Полет длился от силы десять минут, но я уже чувствовала, что ничего криминального на борту не увижу. Иначе бы меня не позвали, да еще так радостно.

И действительно. Судя по всему, это был небольшой, относительно новый корабль. Он еще не успел обрасти индивидуальными чертами и приметами: гладкие безликие панели, все осветители работают, но свет холодный, «офисный». Даже от кухни не доносится никаких особенных запахов.

Тихо, на грани слуха гудит вентиляция.

Весь шум, и приглушенные голоса, и шарканье шагов, и одежд – все принесли с собой люди.