Удача бродяги: Рядом, но не вместе

– Мой транспондер был включен. Да я и через серво-сеть запрос кидал. Очень не хотелось появиться неожиданно. Так что, не работала ваша станция. Мне это показалось немного странным, но я не ожидал, что окажусь у вас в разгар вечеринки.

– Вечеринки, – повторила я задумчиво. – Вечеринки…

Подошла к стеклу, чтобы он, не дайте духи Океана, не увидел выражение моего лица. За прозрачным окном скользила подводная чернильная мгла. Мне казалось, что Нордвелл улыбается. Расспрашивает меня с этим своим вечным нехорошим прищуром.

– Ваша очередь. Кем вам приходится Перес?

– Тоже родитель. В смысле, отец… биологический. Мама считает, это его люди на нас напали. А я думаю, это его враги. Все странно запуталось. Такой клубок. Зачем вам Перес?

Он не отвечал так долго, что я даже обернулась.

Нордвелл стоял у пульта рулевого, даже не стоял, почти лежал на нем, и сверлил меня взглядом. Потом вдруг тряхнул головой, и вновь стал похож на себя:

– Да почти ни зачем. Тоже вот хотел ему пару вопросов задать.

Я кивнула. Правды он мне не скажет. Никто никогда не говорит правду. Всем есть, что скрывать. Кроме меня.

– Долго нам… добираться?

– В надводном режиме – не больше часа. Но будет потряхивать, если волна. Я отвезу вас в Коста Кристалл. Там лучшие медицинские центры и проще затеряться. Свяжетесь оттуда с вашим шефом, объясните, что мы не хотели рисковать.

– Конечно.

Куда бы спрятаться? Свободным от людей остается только шлюз и гальюн. И там и там – тесно и неуютно.

Нордвелл неожиданно подошел ко мне. Остановился в полушаге, и сказал:

– Родригес, не нойте. Вы сегодня герой. Вы спасли семью. Настоящий офицер полиции, а глаза сырые.

Неправда. Я не ныла. И глаза у меня сухие. Пока сухие. Просто никто не хочет говорить правду, никто не хочет отвечать на мои вопросы. И не надо мне льстить…

– Это все вы, это не я. Без вас все бы плохо кончилось. А я убила человека. Я убила человека. Понимаете?

– Вы защищались. Родригес, у вас кровь на лице и… на одежде. Умойтесь. Хорошо? И возвращайтесь. Осталось недолго.

Я кивнула и сосчитала в уме до трех, перед тем, как идти умываться. Слез не будет. И нытья тоже не будет! Я герой или нет? Да я героичней эпических героев. Медаль мне. Нет, дайте две!

В зеркале я, наконец, увидела свою чумазую физиономию. Н-да, то еще зрелище. Самое оно для жареных новостей! Правда, чужая кровь с лица по большей части, высохнув, отшелушилась, но на левой щеке, и на шее… и конечно, вся майка.

Я попыталась отстирать одежду, и с удивлением обнаружила, что у меня получается.

Отмылась, мокрыми руками провела несколько раз по волосам – они встали на голове смешным дикобразом. Ну и пусть. Осталось недолго. Все скоро закончится… я надеюсь, что закончится.

Мокрая одежда облепила фигуру, мне пришлось вытащить из-под майки наружу нордвелловскую «удачу бродяги». Нехорошо, надо было еще в прошлый раз отдать. А я с ней как-то уже сроднилась. Ну вот. Привычный пляжный вид возвращен. Лучше бы я форму не снимала, конечно. Но у меня – официальный отпуск, что же мне, и купаться в форме?

Я почувствовала, что лодка набрала скорость и теперь идет много ровнее, срезая верхушки волн. Мы на поверхности, плыть уже меньше часа. Можно подняться на флайбридж – а там я и на старой лодке у Нордвелла не была.

Одежда там быстро высохнет. И волосы высохнут.

В каюте Луис дремал, мама пристроилась рядом на одном из складных сидений. Одновременно со мной с бака в каюту вошел Нордвелл и одарил нас самой лучистой из своих улыбок.

– Я связался с госпиталем спасателей на Коста-Кристалл. Нас встретят у самого причала. Кроме того, они уже информировали городское полицейское отделение и управление береговой полиции в Байя Соледо.

Мама разулыбалась в ответ. Конечно, его помощь неоценима, и какое счастье, что он оказался рядом в этот трудный момент, и как Ремедайос повезло с таким знакомым…

Если не Луис, то я сама кого-нибудь из них сейчас убью. Только великая сила воли заставила меня сдержаться. Я сказала сквозь, надеюсь, не менее лучезарную улыбку, что у Нордвелла:

– Я поднимусь наверх. Не теряйте!

На флайбридже было празднично от солнца, играющего бликами на волнах и на металлических элементах фальшборта. От самого ощущения полета над волнами – в потоке легких брызг. Солнца и ветра было столько, что хоть расправляй крылья и взлетай. Солнце словно выжгло, за минуту вытопило из сердца скопившийся там комок дрянных печалей. Ветер унес все мысли, оставив гулкую звонкую пустоту.

Удобные сиденья успели высохнуть, осталось несколько брызг по углам. Я взобралась на спинку, схватилась за поручни и стала смотреть на горизонт, к которому мы летели на самой полной скорости. Я могла бы так сидеть бесконечно. Но кто бы мне дал.

– Пришли проверить, не свалилась ли я за борт?

– Сбежал от расспросов вашей матушки.

Нордвелл тут же привычно подставил физиономию солнцу – для этого ему пришлось от меня отвернуться.

Да, мама у меня заботлива сверх меры и весьма внимательна. Особенно – к мелочам.

– Сочувствую, – вздохнула я. – Вы ей понравились.

– Вижу, вы вернули себе присутствие духа. Приятно слышать.