Удача

– Ваша мать ушла, но я не верю, что её забрала смерть, – продолжил Вотан. – Я собираюсь выяснить, что могло произойти, и прошу вашей помощи в этом.

Десять глаз с новым интересом сосредоточились на нём.

– Я хочу, чтобы вы достали информацию. Особенно вы двое. Даже если она покажется незначительной или не относящейся к делу, я прошу, чтобы вы передали мне её…

Вотан медленно обвёл глазами пять лиц:

– Чего вы ждёте?

Сыновья вскочили на ноги и не медля покинули дом.

Сам Вотан не стал торопиться. Достаточно было расторопности детей и волчат. У него не было времени предаться горю. Фенрир сдался, а сыновьям нужна была поддержка. Вотан закрыл лицо рукой. Когда он отнял её, на глазах не было слёз. Он был очень сильным мужчиной.

Он поднялся по лестнице, открыл дверь ключом. Фенрир лежал под портьерой. Мёртвый.

– Пошёл за ней, да? – сказал Вотан, приподняв край портьеры с будто спящего лица. – Бросил меня одного успокаивать сыновей?

Мёртвый Фенрир не ответил. Вотан вынес его на руках на улицу. Он похоронил своего соперника поблизости, среди плакучих ив. Как же знакомо выл в их кронах ветер…

Довольно в скором времени в дом на берегу явились волчата. Инголфр был взвинчен, он бегал по комнате, как волк в клетке. Более покладистый Ульф просто стоял, стиснув челюсти.

– Вы хоть что-то пытались узнать? – выкрикивал Инголфр, полыхая глазами. – Вас хоть иногда она интересовала, как личность? Вы пытались выяснить, в чём её особенность?

Братья спускались в царство жути, чтобы поговорить с древними. Стоило отдать должное их упорству и находчивости – они добыли информацию в тех областях, где избегал появляться их родной отец.

Вотан нащупал взгляд Ульфа:

– Я хочу получить информацию.

Ульф всё рассказал, через какое-то время к нему смог присоединиться его распалённый брат.

Вотан строго-настрого запретил кому-либо из пятерых следовать за собой. Предстоящий путь был опасен для него самого, он не был уверен, что сможет пройти его. Он заставил их всех поклясться памятью матери, им, могилой Фенрира, друг другом. Они подчинились.

Путь Вотана нельзя было измерить месяцами или годами, километрами или милями, его нельзя было нанести на карты, запомнить, описать или повторить. Единственное, что можно сказать – однажды он пришёл, куда шёл.

Ему была нужна богиня удачи. О ней, недобро посмеиваясь над волчатами, говорили древние, скрывающиеся на дне царства жути. У неё был ключ к произошедшему. Древние не объясняли, какой.

Вотан многое пережил в пути, едва не забыл сыновей, любимую и даже собственное имя. Только стальная воля предотвратила непоправимое. Он пришёл, ещё не зная, финиш это или промежуточная станция. Дом богини выглядел, как полагается. Белые колонны пантеона возвышались на холме, чуть в стороне мягко плескались тёплые голубые волны. Вотан побрёл вверх по холму. Его одежда выгорела под солнцем, он шёл, помогая себе посохом, его мужественное лицо заросло густой бородой.

На вершине он устало поднял взгляд. Богиня безмятежно сидела на полу, притулившись к колонне, созерцая прекрасными глазами морскую гладь. Вотан кинулся с ней с новыми силами, обхватил вокруг талии, крутанул в воздухе…

– Любимая! – горячо шепнул он, ослепительная улыбка прорезала чащу бороды и усов.

Она смотрела удивлённо. Что-то в её лице заставило Вотана разомкнуть руки. Она села на прежнее место и отвернулась к морю.

– Любимая, – шепнул Вотан, – дети скучают по тебе…

– У меня нет детей, – ни единый мускул не дрогнул на её лице.

– Как ты можешь такое говорить? – поразился Вотан. Его женщина не могла произнести таких жестоких слов.

– Сядь, – велела богиня, – я объясню.

Вотан сел напротив, не сводя с неё глаз. Это была она, точно. Что же случилось?

– Ты не должен был оказаться здесь. Это должно быть за пределами твоих сил…

Вот что она рассказала дальше. Тысячелетия она была богиней удачи и жила безмятежной жизнью. Удача – самая желанная женщина для многих мужчин. К ней часто приставали люди, которых она не хотела видеть, её добивались многие, но она не придавала этому значения. Суета вокруг не мешала ей жить спокойно. Однако однажды её заприметил бог войны. Постоянные войны дали ему необыкновенную силу. Он потребовал, чтобы она стала ему женой.

– Я отказалась, – спокойно сказала она, созерцая море.

Он наказал её.

– Та жизнь была моим наказанием, – тихо сказала она, – и я страдала почти каждую минуту…

– Моя любовь – наказание? – не выдержав, перебил Вотан. – Волчата – наказание? Наши дети – наказание? Любовь Фенрира – наказание?

Она пожала плечами.

– Не я это придумала. Но теперь ты понимаешь? Я их не рожала. Моё тело нетронуто. Ему, – она говорила о боге войны, – это ненужно. Он хотел наказать меня так, чтобы я согласилась принадлежать ему. В его планы не входит делить меня с кем-то.

Вотан обвёл распахнутыми влажными глазами колонны и пейзаж за окном. Он шёл за женщиной, которая принадлежала ему, но, оказалось, её никогда не существовало.

Богиня не обращала на него внимания, будто он был одной из колонн.

– Ты нас не любила? – смог сказать Вотан.