Учительница

— Конечно, можно, Верочка, — ответила Оля. Посмотрев в сторону самолета, Оля махнула рукой — ребят сейчас за уши от него не оттащишь. Она ввела Веру в свою комнату и усадила на стул. — Слушаю, Верочка.

Но Вера не могла начать давно задуманный разговор, она смущалась и путалась. Оля терпеливо ждала, пока Вера справится с волнением. Она глядела на нее и удивлялась — она была старше Веры всего на семь лет, а ей казалось, будто она на целое поколение старше ее, разумнее на опыт целой жизни. И Вере так кажется, и всем им — один за другим, одна за другой они ходят к ней за советами.

Оля погладила Веру по голове — та сейчас же опустила ее, чтобы не показывать пылающего лица, — и мягко сказала:

— Понимаю, Верочка, ты насчет Прокопия Григорьевича. Он?

— Он, — прошептала Вера. Она призналась еще тише: — Вчера просил выйти за него, раньше тоже намекал. Я сказала: с вами поговорю. Ольга Ивановна, хороший он человек?

Оля молчала, гладя девушку по голове. Она вспомнила первый год своего пребывания в становье. Он тогда был влюблен в нее, этот человек, она оттолкнула его — может, и глупо сделала. Что же, он хорошо вел себя потом, сочувствовал ей, могло и большее быть — она сама не пожелала. Сейчас он добивается другой, по-другому добивается, лучше — обломался все-таки. Ей вдруг стало жалко себя — люди сходятся, живут гнездом, ей положили на долю одиночество. Она ласково проговорила:

— Как тебе сказать, Верочка? Важно, как ты сама к нему относишься, а вообще человек не товар, одним словом его не охарактеризуешь — хороший, плохой, отсталый, передовой. Люди меняются, на глазах иногда меняются. Я помню, каков Прокопий Григорьевич был вначале, он ведь на год раньше моего здесь появился. Много в нем было плохого, пожалуй, больше, чем хорошего. А сейчас — ничего человек, гораздо лучше стал.

— Значит, вы советуете? — горячо шепнула девушка. — Вы одобряете?

Оля ответила:

— Да, советую, одобряю, Верочка.

Вера спрятала голову у нее на коленях. Оля улыбнулась ее счастью, сама была счастлива за нее: и отраженный свет — свет.

2

Геологи вначале мало общались со школой — их работа проходила в стороне, они целыми сутками не появлялись в становье. Один раз пришел Угаров, учтиво поклонился и попросил разрешения складывать в школе мешки с образцами пород — у них не хватает места, а образцы интересные. Оля выделила угол в классе и поинтересовалась, не нашли ли они слюду.

— Нет, не нашли! — сухо ответил Угаров и сейчас же удалился.

Образцы приносил обычно Ергунов. Он нравился Оле больше Угарова. Ергунов был весельчак, он, вероятно, улыбался даже во сне. Уже одно его появление вызывало смех. Ученики, поднимая крик, дружно бросались ему навстречу. Он сыпал шуточки, как горох. Оля спросила как-то, откуда у него столько веселья и живости.

— В детстве крепко по пяткам огрели, теперь на каждом камешке подпрыгиваю, — ответил он бодро. — И вообще я парень особой конструкции — ко всякой дыре гвоздь. У нас в Вятке все такие: вятский — народ хватский, семеро одного не боятся.

Оля заметила:

— Начальник ваш, кажется, другого склада — вот уж ледяной человек, глаза холодные, голос сухой. Мне кажется, такие люди ко всему равнодушны.

— Глаза у нашего брата геолога всегда пургой поморожены, оттого и холодные, — отшутился Ергунов. — Ничего человек Николай Александрович, жить с ним можно. А что в глазах инфракрасный блеск — привыкли, обходимся.

Оля скоро заинтересовалась работой геологов. Ергунов, раскладывая на столе образцы пород, отмечал места, откуда взяли пробы. По его надписям она видела, что весь район около стойбища обследован.

— Вы отовсюду набрали образцов, — заметила она. — Ну, и как — удачно?

— Лучше не требуется, — ответил он. — С миру по нитке, голому — веревка. Сейчас дело ясное — ничего не видно.

— А вы все точно осмотрели? — усомнилась она.

Он ответил в том же духе:

— Точность геологическая — до медведя плюс минус два лаптя. Чтоб правдоподобно соврать, вполне хватает.

В один из вечеров в школу зашел Угаров. Он осматривал образцы, что-то прикидывал. Ергунов шутил с Олей. Когда геологи вышли из школы, Угаров сердито заметил Ергунову:

— Как тебе не надоест, Михаил, всюду ты треплешься. Какого черта этой учительнице выбалтывать все наши дела?

— Кто о чем, а вшивый о бане — только о делах и могу говорить, — отозвался Ергунов. — А насчет учительницы ты напрасно — во-первых, нам ее рекомендовали в помощницы, а потом — погляди, какая у нее фигура красноречивая. И вообще, когда у человека глазищи как фары, а на щеках хорошо оформленные ямочки, хочется без памяти болтать обо всем в мире и еще кое о чем. Просто удивительно — среди белых медведей и вдруг такая красотка!

Угаров презрительно махнул рукой. Но разговор на него подействовал — в следующий приход он внимательно посмотрел на Олю. Оле взгляд его показался бесцеремонным, Угаров словно прикидывал этим оценивающим взглядом, как с ней обращаться. Она возмущенно повернулась и вышла. Ергунов протяжно свистнул.

— Баба с гвоздем, хлопнула дверью, словно пулю всадила, — заметил он.

Угаров раздраженно пожал плечами.