Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Тайша — «милашка» девятнадцати лет, поверила, что ее длинные трогательные рассказы о жизни в диких местах были «сном наяву». Она читала лекции нисколько не сомневаясь, что ее фантазии — правда.

Флоринда — напротив, часто с презрением говорила о магических методах Тайши, утверждая, что путь к истине — это абстрактное знание. Думаю, она знала, что в основе мифов Кастанеды лежат классические легенды, только и всего.

Муни мне показалась противоречивой и сложной. Однажды она действительно как будто поверила, что жила в иной реальности. Потом Муни открыто призналась нам, что жила обычной жизнью. Я отношу многое из их нелогичного и враждебного поведения к поиску смысла, связующего звенамежду противоречащими утверждениями.

Наверное нужно было иметь ученую степень по психиатрии, чтобы понять одну из любимых историй Карлоса, которую он рассказал нам: «Дон Хуан убил Клод и нарезал из нее длинные полоски вяленого мяса. Мне и Муни, как ее родителям, было приказано съесть это мясо, чтобы забрать у нашего ребенка квинтэссенцию силы. У дона Хуана это считалось последним испытанием покорности и уступчивости ученика. Мы ели, подавляя рвоту, пока дон Хуан не расхохотался — это была всего лишь говядина».

Во время моего ученичества Карлос придумал новую историю о том, как мы встретились, и рассказывал слушателям, что он лишил меня девственности в пятнадцать лет. Меня убедили согласиться с этой версией, я должна была ее запомнить и повторять, чтобы не сбиваться. Но я не торопилась подбирать этот шар, а упрямо придерживалась собственных воспоминаний. Наконец Карлос заставил меня согласиться с тем, что лишил меня девственности энергетически. Остальные мужчинами не считались, так как были летунами, на худой конец обезьянами, или всего лишь людьми. Карлос настойчиво повторял: «Тебя лишил девственности твой муж».

Принесла ли магия хоть кому-то из нас пользу? Я много размышляла над непростой историей Пуны, которая была очень мне дорога. Она рассказывала слушателям в Колорадо, что, когда маги нашли ее, у нее была «аллергия на все». Пуна перенесла необычную болезнь, после которой у нее появилась аллергия практически на себя. Ей приходилось жить в гипоаллергенной среде под постоянным контролем, ожидая ранней смерти. Карлос из баловства написал ей шпаргалку, и она говорила в аудитории: «Я могла носить нижнее белье только из кашемира и есть шарики риса с кусочком огурца внутри». Она, как и Гвидо, клялась мне, что мир магии спас ей жизнь. Пуна, по ее словам, смогла говорить о родителях, потому что отошла на то расстояние, которое ей было необходимо. Я верю, что мир Карлоса спас Пуне жизнь или, по крайней мере, рассудок.

Когда Карлос издевается над Гвидо и Пуной, впрочем, как и надо мной, смотреть на это было просто ужасно. Для тех, кто получал подобные травмы в семье от родителей, диктаторы так же привычны, как пара старых ботинок, может Карлос и в самом деле спас им жизнь. К жестокости можно привыкнуть, это хорошо известно, тем более, если она напоминает семью и таким образом как-то упорядочивает жизнь «жертвы». Я выросла в замечательной семье, хотя супружеские отношения моих родителей ухудшились и моя мать долгое время находилась в депрессии из-за проблем с отцом.

Семья рушилась, несмотря на все усилия моих родителей ее сохранить, — это было единственное, что они пытались сделать как партнеры и как родители. После того как репортеры « Лайф» или фотографы « Пипл» сворачивались и уходили, начиналась реальная домашняя жизнь, которая иногда бывала чрезвычайно бурной. По этой причине мне не составляло труда представить себя на месте Гвидо или Пуны, я могла поверить, что жестокость Карлоса нужна была для нашего же «собственного блага». Некоторым членам группы казалось важным поддерживать видимость стабильности, они очень нуждались в такой семье, где не только существуют тайны и ложь, — они освящены, как мистическая практика. Какое облегчение, когда вместо вины и позора за ложь, чувствуешь себя особенной («нечеловеческой»)!

Те, кого вводили во внутренний круг только для того, чтобы потом жестоко вышвырнуть, демонстрировали разнообразие реакций. Некоторые быстро восстанавливались и двигались дальше, у других это происходило постепенно. Некоторые сломались, их жизнь не сложилась: без работы, семьи, без друзей. Были и такие, которые прожили десяток лет, безуспешно цепляясь за «Клеаргрин». Это придавало смысл их жизни, как поиск Грааля.