Ученица чародея

Как в калейдоскопе перед глазами понеслись воспоминания. Что из них было реальностью, а что кошмарным сном, я не знала – память выделяла все одинаково четко, не позволяя разграничить одно от другого.

Мелькнули глаза демона, затем французские солдаты на мосту. Огюстен понес меня в карету, а в следующее мгновение я уже лежала на твердой кушетке в какой-то комнате с громадным зевом камина, разверзшимся почти до самого потолка. Надо мной склонился курчавый мужчина с выбритыми до синевы щеками.

– Плохо дело! – отчеканил он, щупая мой пульс и рассматривая огромный синяк у локтя. – Потеряла слишком много крови.

– Мсьё Дюпре, я не поскуплюсь, – из-за спины врача показался Огюстен. Звякнули монеты в толстом кошельке. – Говорят, вы хороший врач.

Тот потер длинными пальцами подбородок:

– Если только трансфузию попробовать. Вы – родственник?

– Гм… Нет. Я – друг семьи. Извините, сударь, не совсем понял, что вы предлагаете.

– Кровь перелить из вас в мадемуазель. Не смотрите так – не всю, разумеется. Решитесь? Процедура неприятная и утомительная.

– Кровь… – пробормотал неуверенно Огюстен. – А это ее спасет?

– Есть шанс, по крайней мере. Небольшой. Иначе забирайте ваши деньги – пригодятся на похороны.

Мне было совершенно все равно, что случится дальше. Веки налились тяжестью и закрылись сами собой. Меня потянуло куда-то вверх, словно в центре груди образовалась воронка, из которой меня спиралью выбросило к подкопченому потолку. И вдруг стало легко, так легко, что захотелось вдохнуть полной грудью. Да только незадача – вдохнуть оказалось нечем. Я крикнула взволнованному Огюстену, что я здесь. Но ни он, ни доктор, мсьё Дюпре, меня не услышали. Доктор с удрученным видом кинулся щупать пульс у вытянувшейся на кушетке девушки в грязной, рваной рубашке. Боже! Да ведь то была я!

«Странно, – подумалось мне, – я же ничего не представляла».

И, правда, вокруг меня не было видно ни огненного потока, ни пузыря, лишь тонкая, трепещущая, готовая вот-вот разорваться серебряная нить соединяла меня с телом. Захотелось дернуть ее так, чтобы лопнула, и улететь подальше. Освободиться, наконец.

В комнату распахнулась дверь, но я не стала смотреть, кто вошел. Какая разница? Будто бестелесный дух, я подалась вверх и воспарила над рыжей черепицей здания, увидев рядом кровлю похожих друг на друга, как близнецы, каменных домов. Вид был занятным, и я взлетела, подобно голубке, над белой вытянутой церковью с темной крышей и длинным шпилем. Казалось, я стала, наконец, свободной и можно радоваться. Но чего-то не хватало. А чего?

Я покружила над узкими мощеными улицами, где грохотали повозки, сновали туда-сюда люди, тощие собаки бежали с заливистым лаем за бродягой с узловатой палкой. Скучно. Заглянула под раскидистую липу – там покачивался с блаженной улыбкой на губах пузатый монах, признаваясь в любви початой бутылке бордо. Чуть поодаль тянулись казармы, и в тенечке резались в карты солдаты. Я скользнула туда, пролетела у каждого перед носом. Прошмыгнула у пальцев жгуче усатого офицера, стиснувших письмо от любовницы – он перечитывал его со страстным нетерпением, поджидая кого-то на берегу реки. Любовь… река… ожидание… – меня это тоже как-то касалось. Но никто, ни единая живая душа не обратила на меня внимания, словно я не существовала. Это было странно и неприятно. Я поднималась все выше над крошечным городком с длинным названием Сен-Мартэн дю Фресн, но не чувствовала ни ветра, ни крыльев, ни эйфории полета. Только неясная тревога одолевала меня, а с ней – ощущение незаконченности, недосказанности, какое бывает, когда тебя грубо прерывают на полуслове, а ты хотела сказать что-то важное…

Нет, определенно все было неправильно. Неужели так умирают люди? Или мне все это лишь кажется? Вспомнилось привидение из дома чернокнижника. Бедная Франсетта! Я ведь так и не помогла ей. Еще мой один грех – невыполненное обещание. И потому я теперь тоже, как она, буду летать над чужим городом, укрывшимся между горами и лесом, окаймленном синей извилистой рекой?

При виде реки во мне внезапно вспыхнула надежда: «А вдруг я смогу найти Этьена? Вдруг он еще жив или так же, как я, мечется в воздухе, не зная, куда деться?» С невероятной скоростью я понеслась вдоль русла бурной Уаньен, чувствуя надежду, как нечто материальное, единственное, что можно было ощутить. Надежда унесла меня на прозрачных крыльях далеко-далеко от города и моста, пока я не увидела над берегом столб чернильного, наводящего ужас дыма, который нависал над распластанным на камнях человеком. Этьен!

Мой дух стал внезапно тяжелым от страха и предчувствия опасности, а воздух показался вязким, словно был соткан не из эфира, а из невидимых, слизких болотных волокон. От дымного демона захотелось убежать подальше, скрыться, но там был Этьен – разве я смогу его бросить? Преодолевая нарастающий страх, я подлетала все ближе и ближе, не зная, что предпринять.