Ученица чародея

Обошлось малой кровью, поскольку вместо заливки была использована штриховка. Пора тиражировать, а после небольшого отдыха заняться расклейкой.

Через час перед нами лежала стопка моей первой и единственной агитации. Половину стопки мы решили расклеить в столице, а другую приберечь для кругов ада.

– Ой, а давайте откроем общественную приемную! – предложила я. – Пусть сюда приходят избиратели, жалуются на жизнь, а мы тут посочувствуем, покиваем, согласимся с несправедливостью. Обязательно скажем, что все наладится, если проголосуете за нас!

Быстро написав на листке: «Общественная приемная партии Г.О.В.Н.О.», сбегав на улицу, я прикрепила ее на гвоздик. Чуть подумав, чтобы не беспокоили во внеурочное время, я сняла листик и дописала время работы. А вдруг и правда народ потянется? Поскольку экс-король ада не принимал участия в предвыборной агитации, я назначила его руководителем приемной. Пусть хоть какую-то пользу приносит!

Поспав пару часиков, сладко потянувшись и зевнув, предвкушая завоевание столицы ада, перекусив оставшимися запасами еды, мы с Годвином отправились расклеивать нашу агитацию по всем столбам. Когда первая бумажка при помощи магии прилипла к стене, к нам подошел очень вежливый демон, поинтересовавшись, на каком основании мы портим внешний облик города. Я подняла глаза вверх, увидев огромный плакат своего благоверного три на четыре метра, и показала пальцем на него.

– А на каком основании он имеет право портить фасад здания? – поинтересовалась я язвительным голосом, понимая всю несправедливость выдвинутых нам претензий.

– Он имеет разрешение. Я не против политической агитации как таковой. Предъявите ваше разрешение и клейте на здоровье! – вежливо ответил демон, отдирая наш листик. – Разрешение выдает нынешний владыка ада на основании справки, полученной в АДминистрации.

Вот засада! Кто-то мне говорил, что борьба будет максимально честной! Или под словом «честная борьба» подразумеваются обычные выборы? Сунувшись в АДминистрацию, я увидела закрытые двери с надписью: «Прием окончен! Выдача разрешений для расклейки агитаций временно приостановлена в связи с нехваткой бланков!» На инфостойке мне удалось добиться вразумительного ответа, что, мол, агитационный материал, который размещается в столице, должен быть отпечатан в официальной типографии, согласован в шестидесяти кабинетах, а потом лично владыкой ада. И только тогда нам выдадут разрешение на расклейку агитации в специально отведенных для этого местах и регламентируют количество экземпляров. Я сразу представила, как висит на заборе, колышется ветром в темном переулке-тупике наш одинокий боевой листок. Срок выдачи разрешений – шесть дней с момента подачи заявления.

Сглотнув, понимая всю тщетность ночевки в очереди на согласование и томительного ожидания подвоза свежего бланка, я вышла на улицу. Мои мозги лихорадочно работали в поисках выхода из тупиковой бюрократической ситуации. Ладно! Сейчас я буду пакостить, раз вы такие тугие. Добро пожаловать в проект «Разгром!». Ничего кроме репутации моего благоверного громить я не собиралась, но само название проекта меня вдохновляло на решительные действия.

«На войне как на войне!» – решительно сказала совесть, одобряя ход моих гадливых мыслей, на которые натолкнула меня любимая газета «Вечерняя империя».

– Годвин, – сладенько протянула я, потирая ручки, – судя по всему, мы не имеем права заниматься здесь агитацией за нашу партию. Но никто не мешает нам подпортить репутацию чужой… В отместку! А можно сделать так, чтобы, изменив один плакат, мы смогли поменять весь тираж? Есть такое заклинание?

– А как же честные выборы? – спросил чародей.

– Где ты их видишь? – вздохнула я. – Заметь, не мы первые начали!

Я содрала со стены первый попавшийся плакат, где было написано: «Выбери достойного». Что-то мне подсказывало сильно не перебарщивать с правками, а то это сразу привлечет внимание. А пока наши коррективы не будут бросаться в глаза, у жителей ада будет возможность насладиться моей маленькой местью за бюрократические преграды, учиненные на нашем пути к сердцам избирателей.

– Как насчет «выбери отстойного»? Звучит многообещающе! Главное, что сразу никто не заметит! – сказала я, протягивая чародею плакат. Годвин улыбнулся, провел пальцем по слогану. Еще один такой же плакат, висящий на стене в трех метрах от содранного мною (вот что значит ненавязчивая реклама!), приобрел совсем иной смысл. Бросившись на шею к Годвину и чмокнув его в щеку, я рванула за свежим экземпляром.

Легким движением руки плакат с грустным лицом моего благоверного «Мне нужны свободные души!» методом убирания одной буквы «д» сразу перестал быть предвыборным и превратился в крик одинокой души. Если пару мгновений назад он имел в виду голосование с полной самоотдачей, то сейчас это выглядит так, словно ему некому излить свою душу или навешать на выпирающие части головы несколько килограммов вареных мучных изделий высшего сорта из твердых сортов пшеницы.