Ученица чародея

«Ради счастья, ради нашего, если хочешь ты его, ни о чем меня не спрашивай, не расспрашивай, не выспрашивай, не выведывай ничего!» – пропела совесть грудным голосом с эффектом «ля вибрасьон», присущим всем оперным дивам и заслуженным артисткам СССР, которые озвучивали старые фильмы.

– Тебе лучше об этом не знать. Ни сейчас, ни потом… – мрачно вздохнула я, глядя на то, как наш общий знакомый ощупывает свое лицо и волосы, словно пациент отделения пластической хирургии после неудачной операции по омоложению. Может, ему еще зеркальце принести и в сторонку отойти?

Как ни странно удовлетворенный результатом колдун повернулся в нашу сторону и смерил нас уничижительным взглядом.

– Ах да, пользуясь случаем, хочу заметить, что мои прогнозы относительно ваших, сударь, амбиций подтвердились, – рассмеялся Годвин неприятным смехом, обращаясь к моему мужу. – Жаль, вы не помните, но был у нас когда-то разговор, который закончился явно не в мою пользу! Тогда, если память мне не изменяет, я утверждал, что ваши амбиции до добра не доведут и от них пострадают те, кто вам дорог. И вуаля! Я теперь являюсь свидетелем безобразной семейной сцены, которая, судя по моим прогнозам, закончится если не разводом, то, по крайней мере, смертью одного из ее участников. Мне очень жаль, но я взял себе за правило не влезать в семейные дела, а наблюдать их со стороны. Вы уже тут сами разбирайтесь, а я посмотрю на результат. Сима, не надо делать такие грустные глаза, я тебя умоляю! Давай расставим все точки над «ё». Я выполнил свою часть договора и помог тебе отыскать потеряшку. Это он? Он! Ты выполнила свою часть договора, попросив его расколдовать меня. В итоге мы квиты. Ладно, я и так тут задержался… Всем пока! А с тобой, Сима, я надеюсь, мы еще увидимся. Не в этом мире, так в том… В лучшем, я хотел сказать! Всего хорошего! Счастливо оставаться! Вы уж тут не ругайтесь сильно! Хотя милые бранятся, только тешатся!

И чародей вальяжной походкой направился в сторону выхода. Ремейку «Звездных войн» в нашем исполнении не удалось бы отбить в прокате даже стоимость чипсов, съеденных режиссером в процессе тяжелых многочасовых съемок. Принцесса Амидала явно имела тройку по физкультуре, потому как не успела вовремя убежать от Энакина, перешедшего на темную сторону, потому что там ему обещали пакет печенья и банку варенья. А добрый учитель и частичный виновник столь отвратительного морального падения своего падавана Оби-Ван Кеноби с удовольствием понаблюдал за столь душещипательной семейной сценой из кустов на безопасном расстоянии. Пообещав себе в будущем пересмотреть методику преподавания, делая упор на духовных качествах ученика, он неспешным шагом удалился в закат. А дальше промелькнули нечитабельные титры и появилась чья-то голова. Экранка, а что вы хотели?

– Он точно твой друг? – поинтересовался мой муж, глядя, как дверь за Годвином закрывается.

– Плохо говорить об отсутствующих – признак дурного тона… – промямлила я, ожидая чего-то явно другого, – но иногда так хочется…

– Я думал, что он попытается спасти тебе жизнь. По крайней мере, у меня была такая мысль… Откуда, правда, не знаю, но промелькнула, – рассеянно проговорил мой благоверный, морщась, словно от боли.

Своими соображениями на этот счет я делиться не стала, глядя на закрытую дверь.

– Ладно, – произнес мой благоверный, откинувшись на спинку трона. – Уведите ее. Я лично приду посмотреть на казнь.

«Ага! И маслица подолью в огонь!» – закивала совесть. «Ха! Еще скажи, что спичку поднесет!» – ответила я. Я так поняла, что костер – с мужа, шашлык – с меня. Неплохо отдохнем!

Где-то по мою душу уже заготовили дровишек, возможно, даже полили их жидкостью для розжига… А может быть, там лежит гора хвороста, как в фильме про Жанну д’Арк, и торчит огромный шампур, к которому меня привяжут. Эх! Что-то явно не так я представляла себе поездку на шашлыки всей семьей и с любимым мужем.

«И я птицей феникс воскресну из пепла сожженной любви!» – пропела совесть в надежде подбодрить меня, но я отмахнулась от нее. Ее неуместные остроты почему-то стали меня раздражать в такой ответственный момент.

Меня провели по коридору и вывели прямо на площадь, где собралась толпа любителей понюхать запах жареного. Народу было немеренно. Если бы здесь продавали билеты, то можно было бы провести перепись населения. Чувствую, что в честь моей казни тут выходной объявили. Прямо как на Масленицу. Только блинчиками не пахнет и не слышно ансамбля народной песни и пьянки.

Может быть, пару лет спустя меня реабилитируют и в честь меня назовут улицу или переулок!

«Ага, и причислят к лику святых!» – отозвалась совесть. «Вполне возможно! Если меня сожгли в аду, то куда я попаду?» – задалась очень актуальным вопросом я. «Это науке неизвестно!» – пожала плечами совесть, обещая замолвить за меня словечко, если вдруг я попаду в рай.