Ученица

— Чот вы слишком умное загоняете, — зевнул Шуля. Многие засмеялись. Осоловелый взгляд Шули говорил о том, что он под чем-то, однако перегаром не воняло. «Может, курил что-то», — подумал Турка.

Глаза Андрея Викторовича потемнели, он отложил мел.

Глава 3. ВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ

— Следи за языком и отвечай за свои слова.

— Так она пусть тоже отвечает, — Шуля скрестил руки на груди. — Вы чо, такой защитник, что ли? Где тогда справедливость? Она первая меня отбросом назвала. Хотя это неправда. А то, что она давалка… Да вы у половины школы спросите, вам подтвердят!

Тут уже все попадали со смеху. Воскобойникова покраснела и что-то пыталась выдавить в ответ, а Шуля так и сидел с блаженной улыбкой, глядел сквозь пространство.

Препод присел на краешек парты и со скучающим выражением ждал, когда прекратится смех. Полистал журнал, отложил его.

— Про ваш класс мне рассказали много. И про школу знаю, тут поневоле наслушаешься из разных источников. Однако попрошу вести себя по-нормальному. Вам ведь чуть-чуть осталось отучиться, выпускной класс. Кто-то последний год здесь, кто-то в десятый-одиннадцатый пойдет. Неужели нельзя быть людьми?

— Можно, — выкрикнул Проханов. — Только не в случае Шули.

— Слышь, ты, на перемене я тебе лицо сломаю, добалаболишься, — прогундосил Шуля. — Вы ведите урок… Только вот зачем нужна история? Ну прошло там что-то, и пофиг…

Опять смех.

— Выйди из класса, если тебе не нужна история. Дисциплину разлагаешь.

— Да мне лень… Давайте, я посплю тут, а вы там рассказывайте. Я под болтовню нормально засыпаю, ну как под телек, например.

И вновь смеются ребята. Андрей Викторович прошел по ряду, переступая через сваленные рюкзаки и мешки со сменкой.

— О-о-о, щас начнется представление! — выкрикнул Кася. Андраник заржал, у многих блестели глаза: что же сейчас будет, что будет?

Преподаватель застыл над Шулей. Тот так и сидел, глядя перед собой, с приоткрытым ртом, потом комично откинул голову и сказал:

— Ну? Драться будете?

— Выйди из класса.

— Как же надоела эта фраза, — пробормотал Шуля, отодвигаясь назад вместе со стулом. Железные ножки при этом противно проскрипели по паркету. Преподаватель стоял, скрестив руки на груди. Лицо у него оставалось спокойное и бесстрастное, как у вышедшего в клетку «восьмиугольника» бойца. Разве что шея, выглядывавшая из воротника рубашки, покраснела.

— Мне тоже много чего надоело.

— Так увольтесь. Я вам говорю, история — беспонтовщина. Ну толку от того, что там Наполеон завоевал, или Гитлер там посылал войска… Это интересно, но какой смысл учить, если могут что угодно написать в учебнике. Вот и сейчас там что-то происходит, а мы не знаем, правду говорят по телеку или нет, — Шуля громко икнул. Андрей Викторович схватил его за рукав и потянул со стула. Пацан откинул его руку, но препод вцепился в предплечье парня и дернул. Шуля такого не ожидал и съехал со стула, упав задницей на паркет. Лицо его потемнело, когда он услышал хохот, и блаженное благодушие — неизвестно, чем вызванное, — стерлось с лица. Он поднялся и попытался толкнуть Андрея Викторовича в ответ, но тот выкрутил ему руку и, загнув, поволок к двери. Хулиган пытался лягнуть препода ногой, но тот выкрутил кисть еще сильнее, и Шуля вскрикнул.

— Это левая. Если перелом, то тебе придется с гипсом ходить в школу, — сказал Андрей Викторович.

— Отпусти!

— Мы с тобой на одном поле не гадили, чтоб ты мне «тыкал». — Преподаватель рванул на себя дверь и выкинул хулигана в коридор. На паркете остался песок и катышки засохшей грязи с кроссовок Шули, который понятное дело, никогда не переобувался.

— Я тебя еще встречу, историк! — прокричал Шуля. — Оглядывайся чаще!

Усиленный эхом голос резонировал от стенок школы. Андрей Викторович одернул пиджак, и тут Воскобойникова принялась хлопать в ладоши. Следом Хазова, Слютина, другие девчонки. А потом весь класс разразился шумными аплодисментами.

— Что же, — сказал историк, прикрывая дверь. — Теперь можно продолжить урок?

В створку с другой стороны заколотили, притом, скорее всего, ногами.

— Полтергейст прямо, — вздохнул преподаватель. — Как думаете, можно ли изгнать этого духа? Если да, то каким способом?

— Лещей ему надавайте, — посоветовал Проханов.

— На кол посадите, — сказал еще кто-то.

— Святой водой облейте, из помойного ведра!

Посыпались и другие советы, не менее шикарные. Алик прошептал:

— Шуля это так не оставит. Вдруг и правда подкараулит? Чот Андрей Викторович много на себя берет. Видишь, что перед тобой неадекват, чего лезть?

— Так что ж ему, спускать на тормозах? — ответил Турка. — Тогда и другие на нем ездить будут. Да Шуля сейчас мертвый совсем, по-моему.

Алик захихикал.

Шуля еще пару раз стукнул в дверь особо сильно, потом в коридоре раздался зычный голос Галины Марковны:

— Шульга! Какого черта ты тут стучишь по дверям? Дебил, что ли?!

Потом дверь открылась, музычка заглянула в кабинет:

— Что у вас тут, опять хамят?

— У нас все спокойно, — ответил Андрей Викторович. — Так, проветриться отправили молодого человека.