Ученик

Мистеру Уоррену Хойту, заключенному.

Исправительное учреждение штата Массачусетс

Уважаемый мистер Хойт!

Сегодня я видела вас по телевизору, когда вас вели к зданию суда. Мне кажется, я очень хорошо умею читать по лицам. Так вот в вашем лице я увидела столько грусти и боли. Господи, сколько же в нем боли! Но я знаю, что в вас много доброты. Если бы только рядом с вами оказался человек, который помог бы вам открыть ее в себе…

В ярости, Риццоли едва не скомкала письмо. Ей захотелось найти эту дуреху и устроить ей хорошую взбучку. Ткнуть ее носом в фотографии изуродованных жертв Хойта, заставить прочитать отчеты патологоанатомов с описанием агонии, через которую пришлось пройти этим бедным женщинам, прежде чем они дождались страшного конца. Она с трудом заставила себя дочитать до конца письмо с его сахарными призывами к человечности и доброте, «которая живет в каждом из нас».

Она потянулась к следующему конверту. На нем не было никаких котят, это был обычный почтовый конверт с письмом на линованной бумаге. И опять от женщины, которая тоже приложила свою фотографию — явно передержанный снимок, с которого подмигивала крашеная блондинка.

Уважаемый мистер Хойт!

Нельзя ли получить ваш автограф? Я уже собрала много автографов у таких людей, как вы. У меня даже есть автограф Джеффри Дамера. Если вам захочется написать мне, это было бы здорово. Ваш друг Глория.

Риццоли уставилась на эти строчки, отказываясь верить в то, что их написал человек в здравом уме: «это было бы здорово», «ваш друг».

— Боже правый, — пробормотала она. — Да они сумасшедшие.

— Притягательная сила славы, — сказал Дин. — У них нет своей жизни. Они чувствуют себя никчемными, убогими. Поэтому и пытаются притереться к тому, чье имя на слуху. Хотят, чтобы и им перепало от этой известности.

— Известности? — Она посмотрела на Дина. — Вы так предпочитаете называть это?

— Вы понимаете, что я имею в виду.

— Нет, не понимаю. Я не понимаю, что заставляет женщин писать письма таким монстрам. Они что, ищут романтики? Или мечтают, чтобы кто-то их изнасиловал в извращенной форме? Может, это принесет наслаждение их возвышенным натурам? — Риццоли резко отодвинулась от стола и, поднявшись, прошла к стене с узкими прорезями окон.

Сложив на груди руки, она уставилась на тонкую полоску солнечного света, кусочек голубого неба. Даже такой вид из окна доставлял большее удовольствие, нежели чтение писем поклонниц Уоррена Хойта. Она не сомневалась в том, что Хойту льстила такая популярность. Каждое полученное письмо было живым свидетельством того, что он до сих пор имел власть над женщинами, что, даже находясь за решеткой, мог по-прежнему манипулировать ими. Обращать в свою собственность.

— Это пустая трата времени, — с горечью произнесла она, наблюдая за тем, как порхает птица среди зданий, где в клетках сидели люди, а железные решетки служили преградой чудовищам, а не птичьим песням. — Он не дурак. Наверняка уничтожил все следы, которые могут привести к Властелину. Он защитил своего нового друга. И вряд ли оставил нам хотя бы какую-то зацепку.

— Может, это и бесполезно, — произнес Дин, шурша бумагами. — Но в высшей степени увлекательно.

— О, да. Думаете, мне так интересно читать, что пишут ему эти безумные женщины? Да меня тошнит от этих откровений.

— Может, в этом все и дело?

Риццоли резко обернулась к Дину. Луч света падал ему на лицо так, что ярко блестел один голубой глаз. Она всегда находила его лицо привлекательным, но сейчас особенно.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вам неприятно читать письма его поклонниц.

— Да меня от них воротит. Неужели не видно?

— Он это понимал. — Дин кивнул на пачку писем. — Он знал, что они вас расстроят.

— Вы думаете, он рассчитывал выбить меня из колеи? Этими письмами?

— Это психологическая игра, Джейн. Он специально оставил эти письма, для вас. Коллекция любовных посланий. Он знал, что вы обязательно приедете сюда после его побега и прочитаете эти признания, адресованные ему. Может быть, он хотел показать вам, что и у него есть воздыхатели. Что вы вот презираете его, а есть женщины, которые им восхищаются, тянутся к нему. Он ведет себя словно отвергнутый любовник: заставляет вас ревновать, пытается вывести вас из равновесия.

— Не морочьте мне голову.

— И его расчет оказался верным, не так ли? Посмотрите на себя. Он так вас возбудил, что вы даже не усидели на месте. Он знает, как манипулировать вами, как свести вас с ума.