Учение Оптинских старцев

В искании воздаяния за свои труды заключена ошибка. Ведь в этом случае человек полагает, что для привлечения милости Божией внешние результаты труда важнее внутренних. Старец разъясняет, что внешний труд (выполняемое послушание) – это только посев, только начало того процесса, который должен принести нам внутренние результаты или плоды: мир, любовь, кротость, смирение и другие. Именно эти плоды, особенно смирение, и вызывают большей частью благоволение и милость Божию к человеку.

Но для получения внутренних, духовных плодов нам нужен и внутренний труд по смягчению нашей самолюбивой части. Во время внешних трудов мы сталкиваемся с критикой, препятствиями, разного рода неудобствами, которые уязвляют наше самолюбие; укрощая и смягчая в этих ситуациях свое самолюбие, мы освобождаемся от страстей. Будучи свободными от страстей, можем любить других и даже врагов – и в этом старцы видят пользу трудов для нас. Потому что такое благое устроение души и приносит нам желанное воздаяние.

А вот если хотим иметь воздаяние только за внешний труд, тогда упускаем из виду ту связь внешнего и внутреннего труда, о которой говорят старцы. И тогда внутренний труд смягчения самолюбия не совершается, оно получает простор для своего действия и усиления, и мы можем стать в трудах даже хуже, чем были раньше. Тщетно надеяться на милость Божию за труды, которые делают нас не лучше, а хуже!

Подчеркивая, что в трудах нужно прежде всего добиваться внутреннего результата, духовных плодов, старцы отнюдь не умаляли и результаты внешние. Напротив, они показывали, что при хорошем внутреннем результате открывается путь и к хорошему внешнему результату.

Вот как высказался по этому поводу прп. Амвросий:

Желание трудиться на благо человечества – весьма благовидное, но поставлено не на своем месте. Царственный пророк святой Давид говорит: сперва уклонися от зла, а потом уже сотвори благо (Пс. 33, 15). У нынешних же людей дело выходит навыворот. Все хотят, на словах, трудиться на благо ближним и нисколько или весьма мало заботятся о том, что наперед нужно самим уклониться от зла, а потом уже заботиться о пользе ближних. Широкие затеи молодого поколения о великой деятельности на пользу всего человечества похожи на то, как если бы кто, не закончив курса в гимназии, много мечтал о себе, что он мог бы быть профессором и великим наставником в университете. Но, с другой стороны, думать, что если мы не можем двинуть вперед всего человечества, то вовсе не стоит трудиться, – это опять другая крайность. Каждый христианин обязан по силам своим и сообразно своему положению трудиться на пользу других, но с тем, чтобы все это было вовремя и в порядке, как выше сказано, и чтобы успех наших трудов представлять Богу и Его святой воле [2, т. 1, с. 612–613].

Даже благовидное желание трудиться на благо человечества может оказаться неуместным, если люди не смягчают своей самолюбивой части. Самолюбие, тщеславие толкают людей на переоценку своих возможностей и принятие «грандиозных» планов, которые превосходят силы их авторов и оказываются только мечтаниями. Менее масштабные задачи, хотя и более осуществимые, для тщеславных людей обычно не интересны.

Значит, возникает разрыв между целями и средствами: цели высоки (благо большого количества людей), а средства (мудрость, знания, понимание того, что надо делать и как правильно организовать дело, и т. д.) скудны. При таком разрыве «широкая деятельность» на благо человечества часто приносит лишь незначительные плоды, а то и вред. Понятно, что старцы смотрят в корень, когда говорят о необходимости сначала уклониться от зла – то есть не давать страстям руководить человеком. Страсти производят зло, и даже благо человечества при их действии становится всего лишь инструментом для их удовлетворения (тщеславия, например).