Участковый

Евгений поморщился. Ну да, конечно, такая вот неожиданная встреча. Конечно, до сего момента Аесарон и не предполагал, и не чувствовал, и не видел направляющегося в его сторону дозорного. Конечно, он так скучал и так обрадовался, что вопит на всю площадь… Ну зачем этот фарс? Оставалось надеяться, что Темный не полезет с объятиями. Остановившись в двух шагах от руководителя Дневного Дозора, Угорь учтиво кивнул.

— Добро пожаловать, — без эмоций поприветствовал он Высшего мага. — Могу я поинтересоваться, чем вызван ваш визит к нам, Аесарон?

— Жень, — обиженно шевельнул пухлыми губами Темный, — к чему такой официоз?

Внутренне подобравшись, дозорный решил не поддаваться.

— А к чему такие фамильярности? — вопросом на вопрос сухо ответил он. — Я все же официальное лицо, хоть и не при исполнении в настоящий момент. Вы знаете правила, Аесарон: регистрироваться и отчитываться передо мной вы не обязаны, но можете по доброй воле сообщить о цели своего визита.

— По доброй воле, по доброй воле… — проворчал Аесарон, с театральным раздражением пародируя Евгения. — Вам сообщай — не сообщай, вы все равно шпика приставите. А?

«Это он на историю с Мельниковой намекает, — сообразил Угорь. — Уж не за «Всадником» ли пожаловал?»

— Ладно, ладно, не напрягайся, — прищурившись, благодушно махнул рукой Темный. — Я бы на твоем месте тоже распорядился глаз не спускать… Впрочем, тебе и распоряжаться-то некем. А?

Оборотень, безразлично глядя по сторонам, довольно хмыкнул. Угорь молча ждал.

— Ну, фиксируй, — вздохнув, продолжил Аесарон. — Прибыл я с внезапной инспекцией. Отделение у нас тут совсем новое, так? Надо же мне посмотреть, как они здесь обустроились, проверить, чем заняты в рабочее время… Чего ты?

Услышав про инспекцию, Угорь недоверчиво глянул сквозь Сумрак: аура Темного мага семафорила во всех диапазонах — тут тебе и сирена, и мигалки, и гигантский кумачовый плакат с оповещением «Я уже прибыл!». Хороша внезапная проверка, если и свои, и чужие о ней знают уже четверть часа, не меньше.

— Ах, это! — поняв, чем вызвано повышенное внимание оперативника к ауре, улыбнулся руководитель Дневного Дозора. — А ты прикинь, в какой они сейчас панике! Как мечутся, как хвосты подчищают, как в порядок все приводят! — Аесарон захихикал, мелко подрагивая румяными щеками и потирая ладони. — Это же куда интереснее, чем просто нагрянуть, без предупреждения! Ну, тебе пока не понять. Вот будут у тебя свои сотрудники — тогда, может, и распробуешь вкус. А?

— И долго продлится ваша проверка? — не обращая внимания на очередную подначку, спросил Угорь.

— До вечера, — торопливо ответил Аесарон. — До полуночи, не меньше. И не больше. Но вот, скажем, если тебе есть что обсудить со мной… Официально, разумеется! Претензию, там, предъявить по работе или, наоборот, помощи попросить… — Оборотень, с отсутствующим видом вертящий головой, вновь хмыкнул — теперь уже презрительно. — В общем, если что — я могу и задержаться. А?

Евгений вдруг пожалел, что у него нет милицейской фуражки — почему-то захотелось этак небрежно приложить ладонь к козырьку и барским жестом отпустить их, словно нашкодившую, но в целом безобидную шпану. Но фуражки у дозорного не имелось, да и «шпана» была не так безобидна, как хотела казаться.

— Хорошо, — подвел он итог встрече. — Я надеюсь, мне не нужно напоминать вам о том, что мы рады всем гостям, если они не нарушают порядок.

— Если ты на это надеешься — зачем же напоминаешь? Есть на твоем участке какие-то особые правила, о которых нам стоит знать? — серьезным тоном уточнил Высший.

— Да бросьте! — поморщился Угорь. — Правила везде одинаковы, и вы их должны знать получше меня, Аесарон. Не шумите после двадцати двух ноль-ноль и собачку на газонах не выгуливайте. — Оборотень, услышав про собачку, дрогнул уголком рта — похоже, хотел ухмыльнуться, но не очень-то вышло. — Удачной вам инспекции и скорейшего счастливого возвращения домой.

— Да где ж тут газоны? — комично закрутился на месте Темный маг. — В твоей дыре, гражданин начальник, и летом-то газонов не сыщешь, а уж по зиме-то…

Угорь усмехнулся этой — еще одной! — слабенькой попытке уколоть его самолюбие и собирался уже ретироваться, когда его негромко окликнули:

— Евгений, здравствуйте!