Участковая, плутовка и девушка-генерал

Наутро следующего дня молодая участковая Шарагина Владислава Васильевна, совсем недавно достигшая двадцатитрехлетнего возраста, как и обычно, прибыла на работу к половине девятого. Про неё можно сказать, что полицейскую деятельность восхитительной, неотразимой красавице в настоящее время довелось осуществлять в провинциальном поселке Нежданово, что приписали её к крохотному пункту полиции и что занимаемую должность приходилось замещать чуть менее полугода. Вместе с тем усердная и трудолюбивая девушка уже успела отличиться в раскрытии так называемых «козы́рных» и знаковых преступлений, так сказать, проявила себя как сотрудница целеустремленная, любознательная, дотошная и крайне напористая; из её отличительных качеств можно выделить несокрушимую волю, бойцовскую твердость характера, а ещё и пытливые умственные способности. Как и всегда в последнее время, на каждодневную службу она явилась в форменном обмундировании, передававшем присвоенное звание лейтенанта полиции, отмеченном прилагаемой символикой и соответствовавшем летней одежде; оно включало в себя полушерстяную темно-синюю куртку, однотонную ей юбку, нижним краем припо́днятую чуть выше колен, серо-голубую рубашку, увенчанную галстуком-бантом, нейлоновые черные колготки и привычные ботильоны, но теперь, правда, демисезонные, отмеченные удобным каблуком, небольшим и книзу немного зауженным; в правой руке у эффектной и жгучей брюнетки (окрас ее длинных, волнистых волос, спускающихся к самым плечам, являлся иссиня-черным) удерживается тоненькая служебная папка, а ее миловидную голову украшает женская пилотка, по цвету сопоставимая с основным одеянием. Следуя изящной, неповторимой походкой, где-то горделивой, а в чем-то передающей непоколебимую, сплошную уверенность, она подходит к кирпичному зданию, снаружи окрашенному в желтоватый оттенок и передающему ровную, квадратную форму; здесь несравненная, бесподобная девушка, ода́ренная природой несравненной фигурой, не имеющей ни малейших изъянов, ненадолго останавливается перед прочной, металлической дверью и по сложившейся привычке вначале осматривает обшарпанную железную крышу, затем проверяет видимую целостность деревянных рам, застекленных изнутри, а также снаружи, и лишь потом направляет левую руку в боковой карман наружной куртки, откуда, ненадолго задержавшись, извлекает небольшую связку обыкновенных личинных ключиков. Теперь уже можно привычно приблизиться к входному отверстию, оказаться от него едва-едва не вплотную, вставить нужную отмычку в замочную скважину и наработанным движением неторопливо начать спокойненько отпирать. И вот здесь, в сравнении со стальной и массивной дверью, становится очевидно, что прибывшая сотрудница не обладает высоким ростом, не выделяется какой-то существенной силой и на вид представляется хрупкой, уязвимой, совсем некрепкой и обаятельно нежной; зато она прекрасна, невероятно мила и игриво поблескивает изумительными глазами, карими и настолько темными, что, сливаясь со зрачками, они кажутся едва ли ни идентичными.

Не успела она начать отпирать, как в другом кармане затрезвонил не слишком презентабельный смартфон, тем не менее изготовленный знаменитой корейской фирмой «Samsung»; неприветливо чертыхнувшись (поскольку неожиданно были нарушены ее первостепенные планы), она наморщила маленький носик, к концу чуть-чуть заостренный и выдававший плутоватую, лисиную хитрость, свела к переносице тонкие, чётко очерченные, брови (они, как и длинные, естественные ресницы, а в том числе и верхние веки, виделись украшенными неброской косметикой), выпятила вперед чувственные, больше обычного утолщённые, губы, подкрашенные малиновой, неяркой помадой… но, так или иначе, переложила черную папку в свободную ладонь, а правой полезла за нестерпимо надрывавшимся телефоном. Звонил основной оперативный дежурный, осуществлявший непосредственную службу в центральном отделе Райково (город районного значения, удаленный на расстояние тридцати километров).

– Слушаю, Шарагина, – ответила она спокойным, размеренным голосом, хотя и предполагала нечто, совсем нехорошее.

– Послушай-ка, Слава, – к ней давно уже обращались запросто, по сокращенному имени, поскольку в равнозначном полицейском сообществе существовало определённое панибратское отношение, – ты чем сегодня планируешь заниматься? – последовал вкрадчивый вопрос, осторожный и заранее немного интриговавший.

– Ха?! А разве мои намерения чего-то изменят? – неподдельно удивилась деловая красавица, непредумышленно легонько присвистнув. – Или ты, Сережа, – хотя говоривший сотрудник носил звание майора полиции, но должности говоривших собеседников являлись равноценными, поэтому и молодая участковая, давно «пустившая прочные корни», позволила себе простецкое обращение, – вопреки сложившейся системе узнав, что я не имею свободного времени, переложишь мои основные обязанности на кого-то другого?.. Нет, насколько я успела хорошо себе уяснить, чудесных поблажек в полиции не бывает – давай уже говори, чего «там у нас» снова, неимоверно срочного, приключилось?