Участковая, плутовка и девушка-генерал

– Да помню я, помню! – несколько озадаченно воскликнул второй собеседник и, доставая из кармана массивную связку ключей, поспешно промолвил: – Пойдём уже в дом, а то как бы нас ненароком кто-нибудь сейчас не услышал, – опасливо оглянувшись, он подошел ко входной двери, а затем надсадно заскрежетал замочной скважиной, проворачивая полных два оборота.

***

Сорок минут назад…

«Отмотав» в России и в Украине внушительные тюремные срока заключений и отсидев в обоих случаях за тяжкие преступления, Колодин Максим Сергеевич, он же Бирюк, вернулся на «малую родину» обросший определённой преступной славой; неверное, поэтому и не станет особо удивительным, что по прошествии совсем небольшого времени его авторитетная кандидатура, успешно устранившая двух более значимых конкурентов, была рассмотрена на пост «смотрящего» за посёлком Нежданово, а заодно и всей прилегавшей округой, довольно-таки обширной и по площади равной полутора тысячам километрам в квадрате. К настоящему времени он приблизился к сорокасемилетней отметке, с помощью криминальных единомышленников успел обзавестись благоустроенной трехкомнатной квартирой, расположенной в двухэтажном доме, и давно уже сам лично не совершал никаких уголовно наказуемых преступлений, а перепоручал их наиболее мелким сподвижникам, неразумным и глупым, сверх всякой меры охочим к противоправной деятельности и всегда крутившимся возле его влиятельной персоны, находясь в неограниченном и нужном количестве. Вместе с тем сейчас в занимаемых помещениях он находился один и, методично поглаживая отвисший животик, выдающий чрезмерное пристрастие к хмельному напитку, сидел на разложенном диване и нехотя смотрел новёхонький телевизор, «подогнанный» ему в качестве дарованного презента и привезённый с последней, превосходно удавшейся, вылазки; его продолговатое лицо, и так не отличавшееся хоть какой-то доброжелательностью, и обладавшее карими безжалостными глазами, выглядело сосредоточенным – явно он что-то чертовски серьезно обдумывал. Подобное предположение напрашивалось еще и потому, что задумавшийся мужчина периодически выпячивал мясистые губы, морщил отвратительный нос, сломанный в отчаянных драках и вдавленный в лицевую часть черепа, а другой рукой не забывал последовательно почёсывать пепельные волосы, остриженные коротеньким ежиком и ничуть не прикрывавшие неимоверно лопоухие уши.

Неожиданно незатейливое занятие было прервано резким звонком, прозвучавшим возле наружных дверей и предупреждавшем о каком-то незнакомом, нечаянном визитёре; обычно знающие люди заходили к нему по-свойски, без предварительного стука и другого предупреждения, в связи с чем проявление излишнего такта показалось не в меру гостеприимному хозяину несколько необычным. Непроизвольно вздрогнув, он в ту же секунду поднялся, поправил синее трико, по обоим бокам выделенное тремя зеленоватыми продольными полосами, одернул застиранную майку и, шаркая резиновыми сланцами, неторопливо поплелся к входному проёму. Заглянуть в дверной глазок? Похожая мысль не пришла бы авторитетному преступнику, даже если бы снаружи стояло элитное подразделение спецназа, прибывшее исключительно для его преждевременного захвата. Колодин стремительно дернул за деревянную ручку, и… сразу же обомлел: на пороге стоял человек, некогда сыгравший в становлении его криминальной фигуры немаловажную и далеко не последнюю роль, но видеть которого, в кровавый период проведения укра́инской спецоперации, представлялось поистине удивительным.

– Хохол?.. – обращаясь по «прилипшему» псевдониму, местный «смотрящий» чуть не лишился дара осознанной речи, поражённый, неприятно «прихрюкнул» и выпучил глаза до неестественно огромных размеров: – А ты здесь откуда?

Перед ним стоял высокий мужчина, превышавший его едва ли не на целую голову, но по развитому телосложению казавшийся равным; недавно он достиг сорока пяти лет, однако из-за седых волос, прикрытых американской бейсболкой, и многочисленных глубоких морщин, проявившихся на излишне смуглой физиономии и, по всей видимости, выдававших какое-то серьёзное заболевание, выглядел немногим более старше. Между тем давний приятель старался держаться и твердо, и легко, и уверенно, что чётко прослеживалось в его ловких телодвижениях, в непоколебимом взгляде, упрямом и жестком, серенькими преступными зенками передававшим категорическую решимость, а также в квадратном лице, выдававшим суровую непреклонность и волевую натуру, упрямую и гордую, подлую и коварную. Кроме темно-синего головного убора, из верхнего одеяния на нём можно выделить утеплённую черную ветровку и однотонные ей джинсы, отлично сочетавшиеся с легкими кроссовками, дорогими и фирменными. По документу, удостоверявшему личность, ему досталось имя Ляйне́нко Михайло Спиридоновича. Ничуть не удивившись произведенной реакции, он презрительно усмехнулся и несколько грубовато потребовал:

– Пустишь старого приятеля, Бирюк, или так и будем в дверях стоять «полу-любезно раскланиваться»?