Участковая, плутовка и девушка-генерал

Выкрикивая недвусмысленную команду миленьким, но очень влиятельным ротиком, генерал-лейтенант, командовавшая самым секретным российским отделом, относила её, естественно, к боевым спецназовцам, в тревожном нетерпении ожидавшим снаружи и готовым ринуться по самому первому зову. Разумеется, они не заставили себя ждать – тем же самым мгновением, как единый живой организм, достигавший общим количеством чуть менее сотни натренированных, оперативных бойцов, профессиональные воины оказались сверху железобетонного, фигурчатого забора, а затем одним чёрным, одетым в характерную форму, потоком все разом ринулись вниз и бегом устремились на срочную братскую помощь, чрезвычайно необходимую их прославленному, невероятно красивому, командиру. Поняв, что её изобретательно, искусно перехитрили, Урсула резко отбросила своеобразный пульт управления, не представлявший больше никакой существенной значимости, и натренированным движением кинулась правой рукой к смертоносному огнестрельному пистолету. Безусловно, Оксана, ожидавшая приблизительно чего-то похожего, бросилась на преднамеренный перехват; но… как и следует понимать, на этот раз она не успела… Едва проворная ладошка, принадлежавшая белокурой американской солдатке, потянулась к основному убойному снаряжению, страховавший снайпер, внимательно наблюдавший снаружи и поставленный именно на столь отчаянный случай, легонько нажал на чувствительный спусковой крючок – и… смертоносная пуля полетела по чётко заданному ей прицельному направлению. Буквально через единственное мгновение разрывной свинцово-стальной заряд, заряженный на случай возможной ошибки и попавший точно по лобовому центру, превратил блондинистую голову бескомпромиссного недруга во что-то страшное, невообразимое, обильно обтекавшее багровой, отвратительной массой. Урсула Смит, сражённая наповал, безвольно упала, а генерал-лейтенант Бероева, ответственная за проведение всей миротворческой, спасительной операции, придала себе горделивую, неподражаемую осанку, и победоносной походкой направилась к одному из трёх БТР-ов, чтобы, воспользовавшись секретной военной частотой, связаться напрямую с самим Президентом и рапортовать ему о безупречно исполненной службе.

– Товарищ Верховный главнокомандующий, – говорила она через одну минут и сорок секунд, – основная контрдиверсионная операция успешно завершена – переходим к завершающей стадии. Мои бесстрашные девочки подъезжают к конечному, заключительному объекту, но им потребуется Ваша прямая помощь и исключительная поддержка.

– Хорошо, Ксюша, я тебя понял. Молодец! Как и всегда, товарищ генерал-полковник, ты исполнила порученное задание на строгую оценку «отлично!».

Эпилог

– «Лять», Слава, ты даже не представляешь, как же я сейчас ужасно волнуюсь, – с недавнего времени привыкнув называть боевую приятельницу по более привычному имени, говорила деятельная плутовка, когда двое здоровенных сотрудников, представлявших президентскую охранную службу (те знаменитые «двое из ларца, что одинаковы с лица»), проводили их по широкому коридору и сопровождали на пути к колонному залу.

– Ты не поверишь, Лиса, – естественно, и Шарагина называла лучшую подругу, как нравилось Юлии Игоревне, а именно по укоренившемуся прозвищу, присвоенному ей как кодовое, служебное имя, – но я волнуюсь нисколько не меньше.

– Хм, – Юла озадаченно усмехнулась и притворно нахмурилась, – интересно, что ещё за пакостную подставу приготовила нам обеим Оксана, заставив нарядиться в парадную форму и вызвав в самое сердце всей огромной Российской Державы? – Действительно, и та и другая были одеты в отутюженное обмундирование, блестевшее золотыми пуговицами и светившееся белоснежными, накрахмаленными рубашками, украшенными специальными дамскими галстуками-бантами.

– Не знаю, что и сказать? – Владислава непонятливо подвигала элегантными плечиками. – Мне она позвонила два дня назад и в приказном порядке велела срочно собираться в Москву. Как лишнее подтверждение через два часа связался начальник райковского отдела Беляев и полностью подтвердил её высокопоставленное распоряжение; а ещё он сказал, что я отправляюсь в долговременную командировку – возможно даже, и навсегда.

– Ничего не понимаю?.. – Лисина повторила точно такой же озабоченный жест, но дальше сказать ничего не успела… потому что перед ними внезапно возникла Оксана, облечённая в высокое звание и облачённая в присвоенную форму одежды, выдававшую генерала-полковника.

– Итак, – начала она без проявления излишних эмоций и дополнительных предисловий, – вопрос первый – он к тебе, Владислава – согласишься ли ты поступить под моё непосредственное командование и нести последующую службу в подведомственном мне седьмом, секретном отделе?

Не готовая к столь откровенному предложению, Шарагина задумалась всего лишь на маленькую минуточку, а потом ответила и твёрдо и непреклонно, и простодушно и откровенно: