Уборщица 2

И остановиться? Успокоится? Постараться выкинуть эту мысль из головы?

А если не получается?

После обеда она пошла вниз в детское отделение. Тихо прошла по коридору, но даже если бы шла не тихо, всё равно бы никто не услышал. И наверное, даже никто не обратил на неё внимание. По отделению то и дело проходили мамочки с детьми, или без, и тут было довольно шумно.

Все палаты с окнами выходящими в коридор. Видно, что происходит в каждой. Вот - дети бегают друг за другом, вот - мамочка пеленает младенца, вот ещё одна, читает своему мальчику книгу, а вот - санитарка моет пол.

И тут, Надя остановилась. Присмотрелась. Женщина то и дело заглядывала в кроватку и улыбаясь что-то говорила. Что она говорила не разобрать, двойные стёкла хорошо это скрывали.

Надя поняла - это и есть палата Вани. А женщина разговаривает - с ребёнком. Надя встала у стены, будто завозилась с телефоном. Санитарка вышла из палаты и подозрительно окинула Надю взглядом:

- А ты откуда, что-то я тебя не припомню?

- Это… я… я только сейчас поступила, - попыталась спокойно ответить Надя.

Санитарка недоверчиво глянула, повернулась и пошла дальше по коридору. Надя шмыгнула в палату, подошла к кроватке и склонилась над ребёнком. Хорошенькое личико мальчика тут же расплылось в улыбке, он дернул ручкой, то ли от радости, то ли просто так и погремушка, висевшая над ним, загремела и засветилась зелёными фонариками.

Надя присела на стул, который стоял рядом с кроваткой, взяла ребёнка за ручку, а он схватился за палец и снова улыбнулся.

- Ванюша, - сказала Надя, - Ванечка.

Мальчик довольно задвигался. Надя погладила его живот, и он снова брыкнул ножками.

- Как же ты тут, совсем один?

А он молча, смотрел, улыбался и двигался, как будто даже не жаловался на то, что совсем один.

- Ты чего это удумала? – услышала Надя прямо над ухом, повернулась и увидела всё ту же санитарку.

- Пожалуйста, разрешите побыть тут, хоть немножко. Вы же видите - он совсем один. А так, хоть какое-то общение.

- Думаешь, ты ему поможешь? - сказала женщина и вроде немного подобрела.

Хотя ещё несла в своём лице начальственное выражение, от которого точно зависело, разрешит побыть, или нет.

- Ну хоть немного поговорить с ним. Можно на руки взять? – просила Надя.

- Возьми уж, раз так хочется, он-то к рукам не привыкший. Не балованный.

Надя взяла ребёнка на руки, он довольно зашевелился и даже что-то ойкнул.

- Виш ты, нравится, - усмехнулась женщина, и лицо её уже совсем подобрело, - А с какого ты отделения?

- Я с роддома, там девочка у меня - Маша.

- Гляди ты, а сюда зачем притащилась? Мало тебе своего дитя, так ещё и этого утешать пришла.

- Я с матерью его в палате лежала.

- Вона чего, тогда понятно. Жалко стало пацанёнка. Да, теперь ему один путь, только в дом малютки. Раз тут никому не нужен, может оттуда кто заберёт. Пацан-то вона какой, здоровенький. А тихонький какой, лишний раз и не пикнет. Если пикнет так сиротливо, так что с первого разу и не распознаешь. Как чувствует, что и не тревожит никого.

- Что же к нему совсем никто не приходит? - грустно спросила Надя.

- Нет. Мамочки стараются не ходить. Раз брошенный, думают с инфекцией, или больной, или что. Там их не поймешь. Только врач, да медсестра, да я. Вот и ты пришла.

- А приёмные родители не смотрят разве?

- Одни были, да сказали - не то. Девочку хотят. А этого так посмотрели, может ёкнет. Только не ёкнуло ничего.

- Можно мне иногда приходить?

- Приходи, кто тебе не даёт. Только смотри, это ведь не хорошо. Для тебя же самой нехорошо. Сердцем привяжешься, потом ведь трудно отодрать.

Надя глянула на мальчонку, а он ручкой потянулся к лицу её и она поняла, что уже привязалась.

Вечером, когда засыпала она в своей кровати, всё думала о нём. Как он там? Лежит сейчас, среди людей, но совершенно один. Смотрит вокруг, а нет никого. Ножками ручками двигает, но никто не приходит на это посмотреть, порадоваться.

,,Не нужен, никому не нужен,, – всплыли слова санитарки и вслед за ними вспомнилось что-то давнее, забытое, из детства - ,,Не нужна, никому не нужна,,.

Вспомнила себя – запуганным зверьком. Вспомнила, как смотрела на людей настороженно, с опаской, ожидая чего-то плохого. Вспомнила взгляды жалостливые или злые. Вспомнила, как нелегко быть нелюбимой уже в детстве. Нелюбимой только за то, что родился не там, не у той матери, не в том месте, и не в то время.

‍

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});

В отделении пришлось немного подождать, пока заканчивались часы с детьми и их уносили из палат. Минут через пятнадцать в конце коридора показалась Надя. Движения её ещё скованы. Словно при каждом шаге она ощущала боль, но превозмогала её и терпела. Надя махнула рукой, улыбнулась. На лице выражение, которым она всегда показывала, что всё в порядке, хотя не всегда это было так.

- Надюша, ну ты нас удивила прям! – воскликнула Зоя Семеновна.

- Я сама себя удивила. Привет, - Надя расставила руки, потянулась, думая кого первого обнять.

- Привет! - Маша кинулась обнимать Надю.

Зоя Семёновна тоже приобняла.