Ублюдок, притворись моим парнем...

Все произошло слишком быстро. Паника зазвенела в ушах и перед глазами все поплыло. Каким-то чудом мне удалось дотянуться до настольной лампы и ею ударить того, кто пытался завернуть меня в ткань. Послышалось болезненное шипение и хватка ослабла, но до конца вырваться мне не удалось.

Я была слабой, испуганной и ошарашенной, но все равно, в том полумраке, изо всех сил боролась с парнем. Он был намного сильнее и выше, но мне удалось поцарапать ему лицо около глаз. За это он ударил меня по лицу из-за чего из носа опять обильно полилась кровь.

Все время, пока я вырывалась, так же пыталась позвать на помощь, но этот психопат закрывал мне рот ладонью, которую я неоднократно укусила. Мы перевернули тумбочку, скинули матрас с кровати и вообще оставили в палате полный разгром, украшенный моей кровь, которая так и не прекращала литься из носа.

В ту ночь я преодолела грань своих возможностей, ведь противостоять тому парню явно было мне не по силам, но я все равно это делала. Разве что паника все сильнее разрасталась. Мы подняли сильный шум, но на него никто не приходил. Я понимала, что в позднее время в больнице не много людей, но как же другие пациенты и охрана? Почему их не привлек этот шум?

Каким-то образом мне удалось вырваться из рук того психопата и выбежать в коридор. Я кричала, но уже вскоре поняла, что мои крики были слышны лишь этому парню и только его они манили. Его быстрые шаги гулко звучали в моих ушах, перекрывая звон отчаяния, поэтому, чтобы хоть как-то убежать, я замолчала и в тех тускло освещенных коридорах свернула на пожарную лестницу, после чего выбежала на улицу и спряталась в кустах.

Есть одна сказка про брата и сестру, которые нашли дорогу домой благодаря хлебным крошкам. Кровь стекающая у меня с подбородка была чем-то наподобие этих хлебных крошек для того психопата. На белой плитке эти пятна были отчетливо видны, поэтому парень с легкостью понял, куда я побежала. К счастью, на газоне кровь была практически не видна, из-за чего психопат потерял след. Зато, я его увидела.

Он был высоким и одетым в черные спортивные штаны и такого же цвета толстовку, чей капюшон был накинут на голову, так же скрывая часть лица. Я все ждала, когда он обернется, чтобы увидеть лицо, но когда он отошел в сторону, решила, что намного важнее убежать.

Скажу честно, у меня в тот момент было такое состояние, будто я неделю не спала, но при этом беспрерывно пила кофе и энергетики. То есть, я практически не соображала, вообще ничего не понимала, но что-то делала. Каким-то образом я вскарабкалась на забор и перелезла, после чего побежала по тротуару.

Я куда-то бежала и все думала о том, что мне следовало добраться до жандармерии. В том, что Флавье заодно с тем психопатом, я не сомневалась. Нет, я не была уверена в том, что именно он напал на меня в палате, ведь мое восприятие в то время было размытым, а лица нападавшего я так и не увидела. Но скорее всего, только Леон-Гонтран знал в какой больнице я находилась, ведь все время он был там и не видел никого из знакомых из-за чего просто логически не мог рассказать им об этом. Так же он что-то говорил о том, что вновь хотел меня взять этой ночью, но я отказала.

Да, я точно не знала, какая роль у Флавье, но знала, что он в этом замешан, а такому как он просто не может принадлежать последняя роль. Леон-Гонтран по своей природе лидер, а значит, чтобы не происходило находиться на втором плане он бы не стал. Он не подчинится чужому мнению. Значит и тут все приказы исходили от него. Он был виноват в случившемся.

Я сумела словить такси и сразу попросила отвезти меня в жандармерию, но спустя несколько кварталов, отчаянно назвала другой адрес. Я поняла, что было несколько очень весомых причин, по которым мне в жандармерии не помогут. Они бы не восприняли мои слова всерьез. Все же этот подонок все продумал. Я находилась в тупике.

В тот момент я хотела только одного. Я желала исчезнуть.

Именно поэтому я попросила таксиста отвезти меня к дому Оливии. Запасной ключ от двери подруга держала под горшком и только благодаря этому мне удалось попасть в квартиру, ведь сама девушка все еще была в больнице.

Буквально за пару минут я приняла душ, смыла кровь и переоделась. Я собрала свои документы, одежду и накопленные деньги, после чего побежала к проспекту и словила такси и попросила мужчину отвезти меня к вокзалу Берси. Я постоянно его поторапливала и мысленно без остановки чертыхалась.

Я всей душой возненавидела Флавье. Пусть в том случае он был не единственным виноватым, но он точно сыграл там самую весомую роль. Если дело касалось его, иначе просто не могло быть. Хотя, Леон-Гонтран вообще сделал со мной не только это. Неизвестно, что было той ночью. Я не знала точно ли меня тогда изнасиловали, но Леон-Гонтран с легкостью с этой задачей справился. Он присвоил меня себе, починил и неоднократно повторял о том, что ему принадлежала. Черт, как же я ненавидела Флавье.

Вокзал Берси, потом Марсель и поездка с туристами из Анси в Витроль, где я купила кофе и села на одну из лавочек около искусственного водоема…