Ублюдок

Марк злился на собственную никчемность и слабость, на жестокость своей судьбы. Его бесила ее жалость. Раньше его никто не жалел, когда он отчаянно нуждался в сочувствии. Он привык к этому. И теперь ненавидел, когда его жалел кто-то, помимо него самого. Ему вполне хватало осознания, что никто не поймет его боль. Никто и никогда. А тут какая-то смазливая дура решила, что может одной книжкой избавить его от ненависти к миру и людям. Ему сейчас не хватало боксерской груши. После выпускного он так отчаянно бил по ней, что та разорвалась, высыпав гору песка на пол. Больше он грушу не покупал, а сегодня решил сделать себе еще один подарок и заехать в магазин спортивного инвентаря.

Вера подбежала к входу в белье, растрепанная, всполошенная, со слезами на глазах. Разорванное платье валялось  у порога. Рядом плащ. Она подняла его и накинула на голые плечи, застегнув лишь на одну пуговицу посередине. Ноги судорожно обула в сапоги и схватила сумочку. Девушка уже взялась за ручку двери, как вдруг раздался звонок домофона. Она вытянула голову, словно сурок в поле, услышав опасность поблизости, и повернулась к маленькому экрану сбоку, увидев знакомые лица. Внутри все сразу перевязалось. Марк неохотно подошел к домофону и выругался.

– Что мне делать? – в отчаянии спросила Вера, глядя в похолодевшее лицо парня.

Он смотрел не по-доброму. Марк мог бы просто не открывать дверь и переждать, пока Игорь с Мариной сами уйдут, но он хотел ее увидеть. Он скучал по ее ласковой улыбке и веселому взгляду. Ее лицо было единственным в мире, что всегда вносило свет в беспросветную тьму его жизни. Он ведь сегодня отмечал день рождения. Можно было позволить себе немного радости и легкости. Даже в присутствии Игоря. Заросшая плесенью одиночества душа требовала свежести.

Хозяин квартиры ответил на звонок домофона. Вскоре Вера услышала веселые голоса брата и его половинки, кричавшие в унисон: «Сюрприииз!». Через пару минут они должны были подняться сюда.

– Блядь! – выпалила она и начала быстро искать, куда бы ей спрятаться.

– Прям как в анекдоте про любовников и любовниц, – усмехнулся Марк, наблюдая за тем, как девушка в панике ищет убежище.

– Хватит издеваться! Лучше подскажи, куда мне себя деть?

– Я не знаю. Мне не приходилось прятаться в своей квартире. И любовниц прятать тоже.

– Спасибо за помощь! – саркастически ответила Вера, продолжая суматошно оглядываться по сторонам и бегать от стены к стене.

Заверещал звонок, а она все еще не знала, что делать. Вдруг ей на глаза уже в который раз попалась дверь на балкон. Благо, за шторой ее не должно было быть видно. На улице стоял не ласковый май, а поздний промозглый сентябрь, но выбирать не приходилось. Девушка пулей вылетела на балкон и закрыла за собой дверь ровно в тот момент, когда Марк открыл входную и пригласил ребят войти.

Он широко им улыбался, хотя внутри  все еще кипел от злости на Веру. Только улыбчивое лицо Марины успокаивало душу. Она хорошела с каждым разом. Либо промежуток времени, в течение которого они не виделись, с каждым разом возрастал, и Марк скучал все сильнее. Марина не обладала высокой и стройной красотой, как Вера. Толстушкой она тоже не была, но за счет небольшого роста казалась полнее. И тем не менее в ее фигуре он находил больше красивого, нежного и женственного. Тонкая талия и широкие бедра притягивали  идеальной пропорцией мужские взгляды. Волосы она всегда аккуратно складывала в низкий пучок на затылке. Неправильные черты лица отличались мягкостью и выразительностью, особенно ярко-зеленые глаза. Многим людям с первого раза казалось, что она носила специальные линзы, но это был ее природный цвет. Марк всегда сравнивал их с двумя крупными изумрудами в красивой оправе из черных ресниц. И сейчас эти глаза с добродушной улыбкой смотрели на него. Марк не был сентиментален, но, как любой влюбленный без памяти дурак, таял при этом взгляде, словно лучи светящихся глаз отогревали его после продолжительной морозной зимы.

Игорь тоже дружелюбно улыбался. Красавцем его никто не считал. Скорее, он был мужественен, о чем говорили накачанные мускулы, коренастое телосложение и грубые черты лица: квадратный подбородок, широкие скулы, высокий лоб,  большой с легкой горбинкой нос. Лицо его при этом сохраняло наивность, почти такую же, как у Веры. Он всегда был сущим ребенком. И Марине, пожалуй, именно это в нем больше всего и нравилось. Марк же, напротив, всегда хотел казаться серьезным, мрачным и загадочным, будто жил вместе с графом Дракулой в его отшельническом замке за кладбищем.

Вера наблюдала за всем в тонкую расщелину между стеной и балконной шторой одним глазом, чтобы оставаться незамеченной. На неостекленном балконе холодный осенний ветер обдувал ее со всех сторон. Отсутствие чего-либо на теле, помимо плаща, давало о себе знать. Вера ахнула, вспомнив, что платье так и осталось лежать брошенным на полу. Игорь уже поднимал его, ухмыляясь.

– О, что это тут у тебя? – шутливо коварным тоном произнес он, демонстрируя порванное платье Марку.