Убить звезду

— Влад, сегодня утром мне позвонили, сказали, что до одного из спонсоров «Кинотавра» дошли слухи, что меня выдавливают. И он, мол, хочет получить свои деньги назад. Прямо сейчас.

Масков нахмурился. Мне не составило труда угадать, о чем он думает: что же это за человек, который действует такими методами?

— А откуда, ты полагал, берутся деньги на все это? — я повысил голос. — На бесплатные номера, на трехразовое питание, на аренду кинозалов…

С Третьяковыми и Мамонтовыми нынче напряженно, знаешь ли.

— Так откуда деньги, Марк?

— Откуда придется, — я отвернулся к окну. — Данный конкретный товарищ, кстати, банкир. Дал триста штук — конечно, не просто так. За хороший откат. А откуда вышли наши банкиры — объяснять не надо, сам все знаешь.

Влад задумчиво покивал.

— Но это только начало истории. Оказалось, банкир мой ни сном ни духом.

— А кто же звонил?

— Не знаю, Влад. Но он пообещал доказать, что настроен серьезно, и доказал.

— То есть ты хочешь сказать, что какой-то псих пырнул ножом человека только для того, чтобы ты отдал деньги?

— Большие деньги, Влад.

— Да, это несколько меняет дело.

…А пойдем-ка прогуляемся, — неожиданно предложил Масков. — Проветрим мозги.

При выходе из отеля я вдруг сообразил, что забыл в номере мобильный.

— Подожди пять минут, — попросил я и вызвал лифт.

В кабину вместе со мной вошел Антон Михайловский. Меньше всего мне хотелось сейчас вести светские беседы, но молчать было бы уж совсем невежливо, поэтому я брякнул первое, что пришло в голову: — А ведь именно в этом лифте ты познакомился со своей Лелей.

Антон кивнул.

— А в книжке все не так описал, — зачем-то добавил я.

— Зато в фильме, который я сюда привез, все так, как было в реальности.

Я удостоился приза за вклад в фестивальное движение.

А когда приз присудили за вклад в киноискусство Народному, его родные попросили меня получить и его.

На открытии ко мне подошли Толстой и Ротманский.

— Наверно, странно себя чувствуешь?

— Да, многое изменилось. Но самое главное, думаю, вы сохранили.

— Ты о чем? — удивились они.

— Пять номеров…

Ребята хитро усмехнулись:

— Целы они, Марк, конечно, целы. Хорошую традицию нарушать нельзя.