Убить зону

Маус с интересом разглядывал ученого, совершенно искренне скалящегося в небо. Хотелось одернуть его, напомнить про обязательства перед Букой, про опасность это самое обязательство нарушить. И еще очень не хотелось встречаться с военными, не важно — украинскими ли, российскими или бойцами из спец-контингента ООН. Если дело дойдет до разбирательства, его могут притянуть в качестве свидетеля. А там и до обвиняемого недалеко. Так сталкеры и попадают «на карандаш», после чего вынуждены пахать на военных, чтобы делу не дали хода… А Антонов словно слетел с катушек: он едва ли не прыгал от радости. Его, пожалуй, можно понять: натерпевшись страху в душных подземельях Темной долины, наверное, только и мечтаешь, чтобы поскорее убраться за Периметр.

Маус сдержанно наблюдал за приближающимся вертолетом. Нарастал стрекот воздуха, взбиваемого лопастями, вертолет заложил вираж, делая облет места предстоящей посадки, и уже становилось видно, что это — Ми-38 с эмблемой Вооруженных сил Украины. И пока машина приближалась, Маус угрюмо думал, как поступить: остаться здесь и понаблюдать, как улетит этот понапрасну спасенный парень, или нырнуть в ближайшие кусты и переждать там. Петля нервно переводил взгляд с Мауса на Буку — он ждал команды. Лидер молча смотрел на вертолет, шедший прямо на них на высоте каких-то двадцати метров. Это было довольно устрашающее зрелище: машина накренила нос, будто заходя в атаку, и теперь были видны установленные по бортам кассеты с ракетами.

И тут радостные возгласы ученого оборвались фальшивой нотой: словно невидимая рука схватила — и дернула вертолет в сторону. Взревели, изменив направление, лопасти — и тут же разлетелись мелкими, истошно визжащими обломками. Вертолет снова дернулся, теперь уже в другую сторону, — и рухнул на землю.

Блуждающий вертикальный гравиконцентрат — это вам не шутка. Удивительно то, что, задев вертолет и сдернув его с траектории, он не успел утащить его на самое свое дно — иначе от корпуса остался бы тонкий лист расплющенного собственной массой металла. А корпус был цел — хоть и прилично смят от падения.

— Смотри, Антоха, — мрачно сказал Маус, кивнув в сторону дымящихся обломков. — За тобой прилетели!

Антонов не оценил этого черного юмора. Он был смертельно бледен, потрясенный эмоциональным «контрастным душем»: от радости избавления до ужаса смерти.

— Туда! — громко сказал Бука, указывая в сторону разбитого вертолетного корпуса.

Там уже показались первые всполохи пламени.

— Кто-то уцелел? — недоверчиво произнес Маус, однако поправил на плече винтарь и быстро направился в сторону крушения.

Их опередили. Словно почуяв, что в обломках есть чем поживиться, из дальних кустов в сторону вертолета метнулись стремительные силуэты. И тут же Бука сорвался вперед, на бегу сдергивая с плеча дробовик.

— Вот черт… — ахнул Маус, бросаясь следом и передергивая затвор винтаря.

Широкая бортовая дверь машины была оторвана напрочь. И там, в обломках, шло кровавое пиршество: три слепые собаки раздирали в клочья тела в камуфляжной форме. Чуть в отдалении, пятясь, трусливая плоть уволакивала за собой еще один труп. Все три ствола открыли огонь почти одновременно. Собаки полегли разом, и последние пару пуль Маус послал вдогонку удирающей плоти: та, видимо, сообразила, что ее шансы спокойно пообедать стремительно уменьшаются. Плоть бросила труп, завизжала от боли, но все же ей удалось скрыться в зарослях.

Бука первым нырнул в дымную глубину разбитого фюзеляжа. Пламя разгоралось все сильнее, скоро могли взорваться баки с горючим, а следом — сдетонировать подвесные кассеты с неуправляемыми ракетами.

— Бука, вылезай оттуда! — заорал Маус. — Долбанет — все поляжем!

Так же стремительно, как и ворвался вовнутрь, Бука вынырнул из дыма обратно и сам потащил за собой Мауса — прочь от разгорающегося пламени. Отбежать далеко они не успели — все произошло по худшему сценарию: сначала полыхнули баки, а следом принялись взрываться ракеты. Взрывной волной Мауса вместе с Букой швырнуло на землю. Антонов с Петлей заранее залегли за невысоким бугром. К счастью, несмотря на грохот и жар пламени, никого не задело. Впрочем, и обещанного спасения не вышло. Останки вертолета догорали, распространяя по округе вонь керосина, горелой резины и пластика.

Маус поднялся и принялся деловито отряхиваться, будто ничего особенного и не произошло. В конце концов, так оно и было. Ну, упал вертолет, бывает. Здесь они чуть ли не каждый месяц валятся — а все равно лезут. Главное — все живы, и эту страничку личной биографии можно спокойно перелистнуть.

— Какого черта… — раздался вдруг срывающийся голос. — Какого черта я здесь делаю…

Антонов, вылезший из своего укрытия, размазывал по лицу грязь, топтался на месте, пошатываясь и крутясь вокруг собственной оси.

— Почему именно я? Почему все это происходит со мной?!