Убить Уайти (ЛП)

Глаза Уайти снова открылись. Он уставился на меня, а затем моргнул от дождя, как бы доказывая, что он еще жив. Возможно, это был последний акт неповиновения. Его взгляд переместился в направлении воющих сирен, а затем медленно вернулся ко мне. Медленно он подергал руками. Затем он схватил вилы и крепко сжал их. Его костяшки пальцев выпучились. Его сухожилия выделялись. Все еще глядя на меня, он начал подтягиваться ближе, уже не пытаясь убежать. Вместо этого он пытался дотянуться до меня.

- Уайти, - сказал я, - ты был плохим-плохим мальчиком.

Гидравлика заскулила, когда я схватился за рычаги управления. Глаза Уайти расширились. Дрожа, он вцепился в вилы и покачал головой в знак отрицания.

Я все еще смотрел ему в глаза, когда развел вилы, снова увеличив пространство между ними. Я делал это медленно, и мои глаза не отрывались от его глаз.

Цепи лязгнули, гидравлика вздрогнула. Затем, после минутной паузы, вилы прорвали торс Уайти, разорвав грудную клетку и разрезав его пополам. Внутренние органы разлетелись по воздуху. Кровь брызнула во все стороны. Его ноги и живот с плеском упали в воду, подняв шлейф брызг над пирсом. Розовая пена омывала шины погрузчика. Даже лишившись нижней половины тела, Уайти держался крепко. Затем его пальцы начали соскальзывать. Его руки обвисли, а тело упало. Он свесился с вил. Я переключил управление, раздвигая вилы до конца и одновременно поднимая их выше. Уайти потерял хватку и повис на одной руке.

Он по-прежнему смотрел на меня, его глаза были невыразительными и дерзко вызывающими. У меня сложилось впечатление, что даже сейчас он отказывался принять свою судьбу - отказывался признать, что это конец, что он умирает. Затем его вторая рука соскользнула, и он погрузился в озеро. Последнее, что я увидел, прежде чем он скрылся под темной водой, был его мстительный взгляд.

А потом его не стало.

- Покойся, сукин сын.

Прогремел гром.

Сирены стали громче, приближаясь. Шины визжали. Красные и синие огни вспыхивали на поверхности земли. Я закрыл глаза и потер виски, но даже в этой кромешной тьме я видел, как взгляд Уайти отражается снова и снова. Я открыл глаза и выключил погрузчик. Позади меня послышалось хлопанье дверей машины и шаги. Радио пищало от помех. Кто-то кричал на меня, его голос был слышен за громом, но я не мог разобрать, что он говорит, и мне было наплевать. Да пошли они. Я так устал. Слабый и с головокружением, я слез с водительского сиденья и рухнул на пирс. Доски впились мне в спину. Дождь поливал меня, промокнув до костей. Я хотел, чтобы это было похоже на крещение, хотел, чтобы это смыло мои грехи и избавило от проблем. Но вместо этого мне стало холодно. Я был жив, но пуст. Живой, но мертвый внутри. Ничто больше не имело значения, и смерть была бы желанным освобождением. Мне было интересно, так ли чувствовал себя Уайти, и если да, то исполнил ли я его желание? Было ли это тем, чего он хотел все это время?

Я лег на пирс и начал кричать.

Там меня и нашла полиция. Я лежал там, покрытый засохшей кровью моих мертвых друзей и человека, который их убил, и вопил на израненное небо, мои слезы терялись в дожде.

24

В каком-то смысле кажется, что все это произошло давным-давно и с кем-то другим. С другим Ларри Гибсоном. Но поздно вечером, будучи в полном одиночестве, мне кажется, что это было вчера.

Одиночество.

Черт, я все время один в эти дни. Трудно найти кого-то, когда никому не доверяешь.

Полицейские арестовали меня на озере и предъявили мне кучу обвинений. Там были камеры новостей, снимали все это. Я рад, что они были. Уайти оставил после себя много мертвых офицеров, и если бы телевизионщиков не было на месте преступления, я уверен, что копы всадили бы мне пулю в голову прямо там, на пирсе.